Вечером 7 декабря пятеро заговорщиков собрались на квартире у Пуришкевича возле Варшавского вокзала. Юсупов показал цианистый калий, полученный от Маклакова. Было решено убить Распутина, угостив его отравленными пирожными и вином. Когда он будет мертв, Сухотин, загримированный под Распутина, вместе с Дмитрием и Лазовертом в качестве шофера отправится на Варшавский вокзал, и жена Пуришкевича сожжет одежду Распутина в топке паровоза. Затем, бросив машину у вокзала, заговорщики на такси вернутся во дворец Дмитрия на Невском проспекте, а оттуда на машине Дмитрия – в дом Юсупова. Тело Распутина, закутанное, «словно мумия», отвезут в пустынное место на реке, привяжут к ногам груз и бросят в прорубь. Пуришкевич обещал купить на Александровском рынке цепи и грузы. Все согласились с предложенным планом и около полуночи разошлись. Утром 12 декабря Пуришкевич купил на рынке все необходимое, и после обеда заговорщики на двух машинах несколько часов ездили вдоль реки, выискивая подходящее место, чтобы выбросить тело. Они нашли только две подходящие проруби – более удобная находилась за пределами города на Малой Невке у Большого Петровского моста. Ночью 13 декабря заговорщики собрались в последний раз. Убийство было назначено на 29 декабря24.
В Думе Пуришкевич наткнулся на Шульгина и сказал ему: «Послушайте, Шульгин. Вы уезжаете, но я хочу, чтобы вы знали… Запомните 16 декабря…» Шульгин изумленно посмотрел на него. «Я вам скажу… Вам можно… шестнадцатого мы его убьем», – пробормотал Пуришкевич, Шульгин попытался его отговорить, сказав, что убийство – это «противно». Он пытался объяснить, что убийство бессмысленно, что оно ничего не изменит. Пуришкевич его не слушал. Нервы его были на пределе. Он сказал, что знает: все истории о Распутине и императрице – это ложь, но это не имеет значения. «Так сидеть нельзя. Все равно. Мы идем к концу. Хуже не будет. Убью его, как собаку»25. 6 декабря Пуришкевич побывал у историка Сергея Платонова и в завуалированной форме рассказал ему и его жене, что должно произойти26. Вскоре в кабинет Маклакова пришла некая журналистка М. И. Бекер. Она сказала, что Пуришкевич, поссорившись с журналистами в Думе, объявил, что 17 декабря он вместе с князем Юсуповым и великим князем Дмитрием Павловичем собирается убить Распутина. Все подумали, что это шутка, и Маклаков заверил в этом журналистку. Но потом он позвонил Юсупову и сообщил ему о болтовне Пуришкевича. Юсупов пришел в ужас. Он пожаловался, что заговорщики все свалили на него27. В начале декабря Пуришкевич организовал встречу с неким Сэмюэлем Хором, руководителем британской разведывательной миссии в Петрограде. В кабинете Хора Пуришкевич откровенно сказал ему, что «он и его друзья намерены ликвидировать дело Распутина», и посвятил англичанина в детали своего плана. Впрочем, Хор ему не поверил. Он уже не раз слышал об убийстве Распутина, а поведение Пуришкевича убедило его в том, что это всего лишь пустые разговоры28. Пуришкевич просто не мог держать рот на замке. Желая сообщить всему миру, что убийцей Распутина будет именно он, он продолжал рассказывать об этом даже в ночь убийства, и это решило судьбу заговорщиков.
Ключевым элементом заговора была Ирина. Распутин давно хотел познакомиться с красавицей-женой Юсупова. Именно она и должна была заманить его в дом Юсуповых. 9 декабря Феликс, измученный до полной бессонницы, писал ей: «Вся моя голова прямо разрывается на части от всяких мыслей, планов и т. д.». Чтобы план сработал, Ирине обязательно нужно приехать в Петроград в середине декабря: «План, про который я тебе пишу, разработан детально, уже ¾ сделано, остался финальный аккорд, и для этого ждут твоего приезда. Это единственный и верный способ еще спасти положение, которое почти безвыходно. Конечно, ни слова никому. Маланья тоже участвует. Ты тоже будешь служить приманкой. Понимаешь? Поэтому, чем раньше ты приедешь, тем лучше»29.
«Маланья» – это, скорее всего, Марианна Дерфельден (урожденная Пистолькорс), сводная сестра и, возможно, любовница великого князя Дмитрия. Феликс явно упомянул ее, чтобы убедить Ирину присоединиться к заговору. Но Ирина план мужа не одобрила. Она отказалась приехать, пыталась отговорить Феликса и уговаривала его приехать к ней в Крым. 3 декабря она писала ему: «Я не могу жить без тебя. Приезжай ко мне»30. Но Феликс уже все решил. Он остался в столице.
Теперь Феликсу нужно было связаться с самим Распутиным. Они не встречались с января 1915 года, поэтому за помощью он обратился к Муне Головиной. Рассказал ли он Муне, почему просит ее помочь ему? Это интересный вопрос. Скорее всего, он не был с ней честен, поскольку она ни за что не согласилась бы сделать то, что ему было нужно. Муня и ее мать были верными поклонницами Распутина. Они верили в него. И нет никаких оснований полагать, что Муня могла бы способствовать его убийству. Поэтому Юсупову нужно было ее обмануть. Он сказал, что болен, что его мучает необъяснимая усталость и боль в груди и ему нужна помощь Распутина31. По словам Муни, Юсупов просил организовать им встречу, и такая встреча состоялась 30 ноября на ее квартире на Зимней канавке. После этой встречи Муня организовала и вторую, а потом проводила Феликса на квартиру Распутина32. Они были очень осторожны, и им удалось скрыть свои визиты от глаз агентов охранки33. Распутин пообещал излечить Феликса, и тот стал посещать его квартиру.
Именно здесь, в небольшом кабинете Распутина на Гороховой, состоялся первый сеанс «лечения», Распутин велел Юсупову лечь на диван, а потом начал производить «месмерические пассы» над его грудью, шеей и головой, тихо бормоча молитву. Позже Феликс писал, что почувствовал «огромную гипнотическую силу» Распутина.
«Я чувствовал, как эта сила охватывает меня и разливается теплотой по всему моему телу. Вместе с тем я весь был точно в оцепенении, тело мое онемело. Я попытался говорить, но язык мне не повиновался, и я медленно погружался в сон, как будто под влиянием сильного наркотического средства. Лишь одни глаза Распутина светились передо мною каким-то фосфорическим светом, увеличиваясь и сливаясь в один яркий круг. Этот круг то удалялся от меня, то приближался, и, когда он приближался, мне казалось, что я начинаю различать и видеть глаза Распутина, но в эту самую минуту они снова исчезали в светящемся кругу, который постепенно отодвигался. […] Только мысль моя еще была свободна, и я сознавал, что постепенно подчиняюсь власти этого загадочного и страшного человека. Но вскоре я почувствовал, что во мне, помимо моей воли, сама собой пробуждается моя собственная внутренняя сила, которая противодействует гипнозу. Она нарастала во мне, закрывая все мое существо невидимой броней. В сознании моем смутно всплывала мысль о том, что между мною и Распутиным происходит напряженная борьба и что в этой борьбе я могу оказать ему сопротивление, потому что моя душевная сила, сталкиваясь с силой Распутина, не дает ему возможности всецело овладеть мною»34.
Феликс стал проводить много времени с Муней и Распутиным. Он писал Ирине, что они «прямо влюбились в меня». Муня называла Феликса «своим дружочком», а Распутин начал называть его «Маленьким», Юсупов очаровал мужика, которому нравилось унижать аристократов. Распутин стал приглашать Феликса к цыганам35. Юсупов сказал, что хотел бы пригласить Распутина к себе и познакомить с женой. Договорились, что такая встреча произойдет вечером 16 декабря. Утром 26 декабря Юсупов позвонил Пуришкевичу и произнес условленную фразу: «Ваня приехал»36. Заговор вступил в действие.
