Тогда мсье Гольдман спросил, что, по моему мнению, послужило поводом к странному поведению Родмана, на что я ответил, что это видней тем, кто ведёт расследование. Я же в основном находился вдалеке от острова, и судить о мотивах поведения отдельского начальства мне сложно. В любом случае похоже, что что-то произошло, и вместо того, чтобы работать по плану, он начал менять его на ходу, подчас в довольно странных направлениях.
После этого господин Гольдман проявил интерес к тому, зачем Родман вызвал нас на остров и заставил заниматься провозом неизвестных людей? Я ответил, что, скорее всего, он готовился подставить нас в качестве виновных, но что-то пошло не так, он вынужден был бежать, и эта его задумка так задумкой и осталась. Вероятно, сказал я Гольдману, что-то произошло в доме Родмана в ходе визита его друга-маньяка, и это заставило Родмана спасаться бегством раньше времени. Например, маньяк-убийца вдруг вскрыл замыслы предателя, или наоборот. А нас он здесь просто бросил, когда его планы нарушились.
Следующим вопросом был тот, которого я давно ожидал: не известно ли мне, где остановились те люди, которых мы с Марией Гомез проводили мимо пограничного контроля? Тут можно было врать смело: проверить это никак нельзя, а со Светланой и Смитом мы договорились заранее, и я рассказал, что привозил их домой к себе, а затем туда приезжал Маллиган и увозил их куда-то ещё, вместе со всем багажом. Где-то совсем неподалёку от этих мест была снята для них большая вилла, но где — мне неизвестно. В разговор вмешалась Светлана и сказала, что они обнаружили место по финансовым записям Отдела, потому что Родману хватило наглости оплачивать постой злодеев казёнными средствами. Сейчас там работают оперативники Отдела и обнаружили следы пребывания многих людей, но больше ничего полезного для расследования обнаружить не удалось.
В довершение беседы Жак Гольдман поинтересовался, где и как я намерен искать Спенсера Родмана. Я же ответил, что пока окончательно не решил — слишком недавно мне поставили задачу, но с очень высокой долей вероятности могу сказать, что господина Родмана я всё же найду и скорее всего, убью. В ответ мсье Гольдман выразил желание, чтобы я привёз доказательства смерти этого негодяя, и ещё выразил надежду, что Спенсер Родман умрёт мучительным способом. Я пообещал, что если мне удастся добраться до Родмана неким образом, позволяющим выбирать способы его умерщвления, то обязательно выберу самый мучительный из доступных на тот момент.
Финалом нашей встречи стала краткая речь Гольдмана о том, что никакой катастрофы не произошло, и разумные люди всегда сумеют достичь компромисса. Он уверен, что и в данной ситуации, когда доступ к «воротам» получил конкурент и вероятный противник и доступ к нефтяным ресурсам тоже закрыт, всё равно остаётся почва для переговоров и возможности для минимизации ущерба интересам Ордена. С этим я немедленно согласился, на чём мы с мсье Гольдманом и расстались. Похоже, что он тренировал на нас речь, предназначенную для кого-то другого.
— И как тебе наш куратор? — поинтересовалась Светлана после того, как за Гольдманом закрылась дверь.
— Орёл комнатный, — усмехнулся я. — И всё на твою задницу глаза скашивал. Или в вырез рубашки. Я даже боялся, что если его в этот момент что-то напугает, то у него будет косоглазие на всю жизнь.
— Да, он у нас такой, — усмехнулась она. — Но если честно, то он весьма разумный человек. Подчас слишком разумный, из тех, что способны не заметить самого отчаянного предательства, если предатель может оказаться полезным. Прагматик даже не до мозга костей, а не знаю до какой степени. Ты уже успел наш арсенал ограбить?
— Уже сообщили?
— Нет. Я просто звонила Кате, когда ты там копался, и она сказала.
— Понятно. Да, порылся немного. Ты ведь хочешь, чтобы я злодея победил? Вот и вооружаюсь.
— Понятно, — кивнула она. — Я и не возражаю: для милого дружка и серёжку из ушка.
— Ты минет обещала, — напомнил я. — Два.
— В другой раз, — отмахнулась она. — А то ещё войдёт кто.
— Тварь лживая, — вздохнул я громко.
— А других на эту работу не берут, — отрезала она и посерьёзнела: — А сейчас я начала подбирать тактические команды, изучаю досье разных людей. Нам нужны собственные силы: отношения с патрулём несколько натянутые, так что их бойцов не всегда и не во всё посвятишь. Свои нужны.
— Кто возглавит? — заинтересовался я.
— Есть у нас один человек на примете — бывший капитан британской САС. Потом долго работал в «Эринис» — знаешь такую компанию?
— Знаю. Частная военная компания. Старосветская. Наёмники.
— Верно, но они и здесь работают, — подтвердила она. — В общем, пока ещё не точно, окончательного разговора с ним не было, хотя предварительно он заинтересован в работе. Для меня главное — подобрать двух-трёх толковых командиров, а дальше они пусть набирают группы.
— Много людей планируете?
Много людей в такой конторе не надо: она потеряет эффективность. Вон израильский «Моссад» и посейчас малолюден, а при необходимости привлекают контракторов. А ЦРУ распухло от штатов, и утечки у них одна за другой. И КПД ниже паровозного.
— Нет, — сразу ушла она в отказ. — Вместе с тыловиками и прочими — не больше полусотни для начала, но зато самых лучших.
Ну молодец, я всё лучше и лучше о ней думаю.
— Кстати, а то, что ты русская, не мешает?
— Знаешь, нет, — покачала она головой. — Здесь вообще не заморачиваются национальностью. Ещё когда набирают людей для работы на Орден, во всех тестах есть пункты на проблемы с национализмом. Подбирают только тех, кто готов добиваться результата, делать карьеру и больше ни о чём не беспокоиться. Например, американцев из тех, что по любому поводу размахивают флагом и кричат «America kicks asses!»
[22]
, в Орден категорически не берут.
— И когда твой куратор намерен тебя утвердить на должности? — уточнил я.
— Уже утвердили, — самодовольно ответила Светлана. — Сегодня утром. Нападение на остров помогло. В Совете решили, что не время сейчас долго размышлять, вот и назначили. Я не успела сказать, но вообще-то у нас сегодня банкет по этому поводу.
— Общий? — представил я себе перепитой «корпоратив» с блюющими в туалетах сотрудниками.
— Нет, — подняла она руки в защитном жесте. — Общие в офисе здесь устраивать не принято. А у нас сегодня — в ресторане, в узком кругу. Всего несколько человек. Приходи — надеюсь, приличная одежда у тебя тоже есть?
— Есть. Говори, куда и во сколько.
— Ресторан «Витторио» — это прямо с обратной стороны нашей застройки. Помнишь, как заезжать к нам на территорию?
— Разумеется.
— Так вот, не заезжай, а катись против часовой стрелки вокруг — и увидишь стеклянный такой павильон, а в нём три ресторана. — Её длинный палец с крашеным ногтем описал соответствующую фигуру по поверхности стола. — Наш называется «Витторио» — большая красно-бело-зелёная надпись. Приезжай в двадцать четыре часа.
