– Ну вот!.. – сказала Камилла.
– Что ж, – сказал Деннистон, – начнем. Вы, конечно, знаете, от кого мы?
– От мисс Айронвуд, – сказала Джейн.
– Да, мы из ее дома, но хозяин у нас другой. И у нас, и у нее.
– Как это? – спросила Джейн.
– Наш дом, или общество, или компанию возглавляет другой человек. Если я назову вам его фамилию, вы можете знать ее, можете не знать. Он много путешествовал, теперь болеет. Во время последнего путешествия он поранил ногу, и она не заживает.
– Да? – сказала Джейн.
– Его сестра умерла в Индии и оставила ему много денег. Она тоже была замечательная женщина, большой друг одного индийского мистика. Он считал, что над человеческим родом нависла опасность. И перед самым концом – перед тем как исчезнуть – он убедился в том, что она осуществится в Англии. А когда он исчез…
– Умер? – спросила Джейн.
– Мы не знаем, – сказал Деннистон. – Одни думают, что умер, другие – что жив. Во всяком случае, он исчез. А женщина, о которой я говорил, рассказала об этом брату, нашему хозяину. Потому она и оставила ему деньги. Он должен был собрать вокруг себя людей и ждать, чтобы вовремя предотвратить опасность.
– Не совсем так, Артур, – поправила Камилла. – Она сказала, что люди сами соберутся вокруг него.
Джейн пока молчала.
– Еще этот индус говорил, что в свое время к нам явится ясновидец.
– Нет, – сказала Камилла, – что ясновидец объявится, а завладеет им или наша, или та сторона.
– По-видимому, – сказал Деннистон, – это вы и есть.
– Ну что вы, – улыбнулась Джейн. – Я боюсь таких вещей.
– Еще бы! – сказал Деннистон. – Вам не повезло.
Камилла повернулась к ней и сказала:
– Грейс говорила мне, что вы не совсем уверены. Вы думали, это сны. А сейчас?
– Все так странно, – сказала Джейн, – и страшно. – Они очень нравились ей, но привычный голос нашептывал: «Осторожно! Не сдавайся. Живи своей жизнью». Однако честность заставила ее сказать: – Мне приснился еще один сон. Я видела, как убивали мистера Хинджеста.
– Ну вот, – сказала Камилла. – Нет, вы непременно должны быть с нами! Неужели вы не понимаете? Мы все думали, где же начнется, а ваш сон дает нам ключ. То, что вы видели, случилось недалеко от Эджстоу. Мы в самом центре, что бы это ни было. Нам и рукой не двинуть без вашей помощи. Вы – наши глаза. Это предопределено задолго до нашего рождения. Стоит ли все губить? Идите к нам.
– Не надо, Камилла, – сказал ее муж. – Пендрагону… нашему хозяину это бы не понравилось. Миссис Стэддок должна прийти по своей воле.
– Да я же ничего не знаю! – сказала Джейн. – Я не хочу быть ни с вами, ни с ними, если я сама не разобралась.
– Неужели вы не видите, – сказала Камилла, – что третьего пути нет? Не пойдете к нам, они вас используют.
Последняя фраза не была удачной. Джейн вся напряглась. Если бы это сказала менее приятная женщина, она бы вообще окаменела. Деннистон положил руку на руку жены.
– Посмотри на это с точки зрения миссис Стэддок, – сказал он. – Она ничего о нас не знает. То-то и трудно, ведь мы не можем рассказать ей, пока она не будет с нами. Мы просим ее прыгнуть во тьму. – Он улыбнулся не без озорства, но говорил серьезно. – Что ж, люди так женятся, уходят в матросы, в монахи, пробуют новое блюдо. Ничего не поймешь, пока сам не испытаешь.
Он не понимал (или понимал?), какие чувства вызвали в ней его примеры, да и она сама не очень это поняла.
– Мне не совсем ясно, – ответила она чуть холодней, – нужно ли все это испытывать?
– Понимаете, – сказал Деннистон, – без доверия тут не обойдешься. Я хочу сказать, положитесь на то, нравимся ли вам мы все – и мы с Камиллой, и Грейс, и наш хозяин.
Джейн смягчилась.
– Чего же вы от меня хотите? – спросила она.
– Прежде всего, чтобы вы повидались с ним. А потом… чтобы вы к нам присоединились. Он настоящий хозяин, глава. Мы добровольно выполняем его приказания. Да, и еще одно! Что скажет Марк? Мы с ним старые друзья, вы ведь знаете.
– Ну что ты! – сказала Камилла. – Стоит ли об этом сейчас?..
– Рано или поздно придется, – сказал Деннистон.
Все немного помолчали.
– Марк? – сказала Джейн. – Да как он узнает? А что он подумает, я и представить себе не могу. Решит, что мы сошли с ума.
– Но против он не будет? – спросил Деннистон. – Согласится он, чтобы вы присоединились к нам?
– Если бы он был в городе, он бы удивился, что я перееду в Сэнт-Энн. Ведь это нужно?
– А разве его нет? – спросил Деннистон.
– Он в Бэлбери, – сказала Джейн. – Кажется, его берут в ГНИИЛИ. – Она была рада, что пришлось это сообщить, но Деннистон, если и удивился, виду не подал.
– Нет, – сказал он, – сейчас там жить не обязательно, тем более что вы замужем. Разве что Марк сам захочет…
– Об этом речи не может быть, – сказала Джейн и подумала: «Не знает он Марка!..»
– Во всяком случае, – продолжал Деннистон, – сейчас я говорю не о том. Согласится ли он, чтобы вы подчинялись нашему главе, дали обеты?
– А какое ему дело? – спросила Джейн.
– Понимаете, – немного замялся Деннистон, – у нашего главы… или у тех, кому он подчинен… старомодные взгляды. Он бы не хотел, чтобы замужняя женщина приходила, не спросясь у мужа.
– Что ж, мне просить у Марка разрешения? – И Джейн неестественно засмеялась. Теперь она совсем ощетинилась. Все эти разговоры о властях и обетах были ей достаточно неприятны. Но чтобы ее посылали за разрешением к мужу, как девочку, которая должна «спроситься у мамы»!.. Сейчас и Деннистон, и Марк, и какой-то глава, и этот индийский факир были для нее просто мужчинами, для которых женщина – все равно что ребенок или животное («король обещал отдать дочь тому, кто убьет дракона»). Она очень сердилась.
– Артур, – сказала Камилла, – смотри, что-то горит. Это костер?
– Да, наверное.
– У меня ноги замерзли. Пойдем посмотрим на него. Жаль, у нас нет каштанов.
– Ой, правда, пойдем!.. – сказала Джейн.
Теперь на воздухе было теплее, чем в машине, пахло листьями, тихо шуршали сухие сучья. Костер оказался большим, а в сердцевине его, в куче листьев, разверзались сверкающие алые пещеры. Все трое довольно долго глядели на него и говорили о пустяках.
– Вот что, – вдруг сказала Джейн. – Я с вами не буду, но сон я вам расскажу… если увижу.
– Прекрасно, – сказал Деннистон. – Большего мы и ждать не вправе. Я понимаю вас. Разрешите попросить еще об одном.
– Да?
– Никому ничего не говорите.
