– Навигатор знает, – уклончиво ответила Ульяна и протянула мне телефон с онлайн-картой. – Вот, смотри, от станции можно проехать на такси, на автобусе, можно пройти пешком, но идти минут тридцать.
– Поехали на такси, давай спросим, сколько это стоит, мы опаздываем к эфиру.
– Мы едем на два часа раньше, но Сергей не успевает разобрать все вопросы, поэтому просил приехать нас, – объяснила Ульяна.
А-а, ясно. Вот в чем дело!.. Я пристально взглянула на Ульяну. Понятно, что она с ним общается – все знает. Но как общается? Одета как обычно – красиво и небрежно. Чуть накрашена… Не могу сказать, что у нее идеальная кожа, но у нас у единиц на курсе кожа вообще без проблем, только у двух-трех девушек, самых взрослых по возрасту и по жизненному опыту.
Ульяна сегодня накрасила ресницы, это увеличивало ее и без того огромные темные глаза. Она похожа на арабскую принцессу или скорей на белую индианку. Есть такие удивительные индианки, наверное, из самой высшей касты, потомки тех белых ариев, которые пришли много тысячелетий назад на территорию, заселенную смуглыми людьми. Белые пришельцы тщательно хранили веками свои гены, опутывали сами себя строжайшими запретами, чтобы что-то передать потомкам, какой-то генетический код или какое-то тайное знание. Тайны все забыты, а красота осталась.
Ульяна похожа на них. Светлая кожа, как будто светящаяся изнутри, темные ровные брови, красивыми дугами нарисованные природой (у Ульяны всегда такие брови, мне кажется, она их никак не улучшает, не рисует и даже не выщипывает) – большие миндалевидные глаза, ровный нос, не большой и не маленький, очень красиво вылепленные губы, изящные уши… На самом деле, это все – ничто, если внутри пусто и холодно. Но у Ульяны внутри – огонь. Когда она начинает смеяться, вокруг как будто мгновенно поднимается температура, как от включенной тепловой пушки.
Другой вопрос – нравится ли это Андрееву. И вообще – нужно ли ему, чтобы ему кто-то нравился. Вон сегодня Лариска поставила в Сеть себя, лежащую на белом кожаном диване, с рюмкой красного вина и загадочной улыбкой. Светлые прямые волосы разбросаны по плечами, платьишко нарочито скромное, почти детское, для ее тридцати пяти не по возрасту коротенькое, ноги напоказ, на ногах – мальчуковые ботинки, подчеркивающие стройность ноги, колготки прозрачные, все как будто случайное, а на самом деле – тщательно подобранное, на шее – вдруг скромный цветной платочек, по старинке завязанный уголком вперед, трогательно, в контрасте с черными ботинками на толстой рифленой подошве, которыми можно проломить кому-то голову в случае необходимости… Платочек так моя бабушка иногда повязывает – угол вперед, а на нем узелок…
Видел Андреев это фото? Ну, конечно, видел. Для кого она это ставит в мировую Сеть? Конечно, для Андреева. Через моря и океаны. Чтобы он смотрел и чернел.
Андреев открыл нам ворота веселый и улыбающийся, и очень румяный, совсем не черный.
– Что же не позвонили со станции? – спросил он. – Я бы объяснил, как дальше.
– Навигатор объяснил, – ответила Ульяна. – Мы прошлись пешком, прекрасные здесь места. Быстро дошли. Ноги только промокли.
Андреев взглянул на меня:
– Всё хорошо?
– Да, – улыбнулась я.
– Феечка! – подмигнул мне Андреев.
Я увидела, как на него посмотрела Ульяна и он на нее – в ответ. Что было в этом взгляде? «Привет, хорошо, что ты пришла»? Или просто «Привет»?
Ревнивица внутри меня разрывалась от противоречивых чувств и, главное, от неизвестности. К кому ревновать-то? К прекрасной Ульяне или далекой Лариске? Непонятно.
– Девочки, хорошо, что пришли, – сказал он нам обеим, дружебно, приветливо и совершенно равнодушно. – Надо быстро разобрать вопросы. Я уже все подготовил вчера и позавчера, а тут обнаружил еще пропущенные письма, люди писали на страницу сообщения, прикрепляли файлы, и еще в почте я пропустил интересные письма. Надо сделать выборку, потом из нее еще отобрать четыре-пять самых острых вопросов. Если плохо сформулировано, чуть-чуть подредактировать, потому что иногда непонятно сходу, что человек хочет спросить. Личные всякие подробности опустить, люди часто не имеют в виду, что я буду читать их письмо вслух полностью, забывают об этом. Чаю хотите?
Мы обе кивнули. Я ненароком огляделась. Дом мы нашли легко, точнее, навигатор привел нас к самой калитке. Оказалось, что Андреев живет в большом дачном товариществе, где, если судить по тому, как хорошо укатана и даже расчищена дорога, многие живут постоянно. Из трубы соседнего дома шел дым. Есть ли печка у Андреева, я пока не поняла, но в доме было достаточно тепло, и я успела заметить большие батареи по стенам. Сам дом снаружи казался самым обычным деревянным дачным. Но внутри он был довольно хорошо отделан, обит деревом, на полу лежал ковролин, поэтому можно было вполне ходить босиком. Что Андреев и делал. Нас он встретил босой, в широких полосатых штанах, больше всего похожих на пижамные. Я понадеялась, что все же это такая летняя… или дачная… или спортивная одежда… Не может же женщин встречать в пижаме? Даже если мыслями он в далеком Орегоне, где в красивейшем пригороде Портленда живет его Лариска со своими родителями, давно перебравшимися в Америку, еще до рождения дочери Андреева.
Наверное, он думает, как Лариска встает утром, наливает себе чашку кофе со взбитыми сливками, стоящими шапочкой – она часто фотографирует свой завтрак и ставит его на всеобщее обозрение в Сеть, и я, глупая андреевская поклонница, золотая медалистка одной из лучших школ Санкт-Петербурга, студентка-отличница МГУ имени Ломоносова, внимательно рассматриваю ее фотографии… Он представляет, как сбежавшая от него жена садится на большую террасу, закидывает ноги на перила – в Орегоне уже весна, мы ходим в пуховиках и теплых шапках, а Лариска, накинув плед, завтракает на террасе и до бесконечности фотографирует далекую белую шапку вулкана Худ, который виден с ее террасы. Позавтракав, она пишет маленький реферат по теории выгодной торговли, отправляет его по электронной почте в местный университетик, где пытается получить американский диплом менеджера по ресторанному делу, садится на велосипед и едет кататься по бесконечным зеленым улицам и скверам пригорода.
– Вот сюда, – пригласил нас Андреев в комнату, которая, очевидно, служила одновременно и гостиной, и его кабинетом. В углу у окна стоял рабочий стол, на нем был открыт компьютер.
– Налейте себе чаю, – Андреев кивнул в сторону смежной с комнатой кухней. – Я пойду вниз, в студию, подготовлю новый микрофон. Вот здесь открыты письма, вместе будете смотреть или вам разделить все наполовину?
Мы переглянулись с Ульяной.
– Вместе, – ответила Ульяна за нас обеих.
Я не стала спорить. Все было так неожиданно, так удивительно, мне так понравился его дом, участок, сейчас занесенный снегом, на котором был еще какой-то небольшой домик, возможно, сарай или баня, и несколько деревьев. Дорожка от калитки была аккуратно прочищена на ширину шага двух человек. У крыльца стояла прислоненная лопата. Понятно, почему он такой румяный. Тут же бегал пес, прекрасный, шоколадный сеттер, фотографии которого Андреев иногда ставит в Сеть. Пес нас не облаивал, побегал вокруг, деликатно обнюхал и спокойно принял. Лег в сторонке, закрывшись длинными мохнатыми ушами.
