Однажды в сентябре после пар я пошла в сад МГУ собирать облепиху, фотографировала крупные грозди оранжевой солнечной ягоды, ела потом ее целый месяц (там такой закон – сколько соберешь, столько и заберешь, за символическую плату пятьдесят рублей килограмм) и бабушке привезла в подарок из Москвы, и это был для нее самый лучший подарок, лучше даже старого томика Максимилиана Волошина, который я купила в книжном на первом этаже нашего гуманитарного корпуса.
Бабушка любит у Волошина два или три стихотворения. Но при этом он – один из ее самых любимых поэтов, потому что несколько его строф она повторяет всю жизнь, как свои главные лозунги.
…живи текущим днем.
Благослови свой синий окоем,
Будь прост, как ветр, неистощим, как море,
И памятью насыщен, как земля…
Это первое стихотворение, которое я услышала в своей жизни. По крайней мере, я так помню. Идем мы с бабушкой по серому, темному городу, на голову что-то капает, мы – гуляем. Это – прогулка. Эта мука называется прогулкой. На детской площадке мокро, на качелях мокро, на бульваре мокро, везде мокро, перила на мосту трогать нельзя – они мокрые, ноги у меня давно мокрые, а бабушка, запрокинув голову, декламирует:
Люби далекий парус корабля
И песню волн, шумящих на просторе.
Я, наверное, была совсем маленькая, потому что подумала, что море – это когда темно и мокро, и все время капает с неба, и это все надо любить – судя по выражению лица бабушки. Когда через несколько лет мы первый раз поехали на море, в Крым, я очень удивилась, увидев, что именно имел в виду Волошин. Удивилась и поняла – и Волошина, и бабушку. Просто внутри нее всегда есть это огромное синее море, прекрасное, бесконечное. Она его представляет, и ей легче переживать одиннадцать месяцев мокрой промозглости родного города. Один месяц солнца и у нас все-таки набирается за год.
И вот я сейчас гуляла по зимнему парку, гуляла, ноги у меня сначала замерзли, потом промокли или наоборот, но я гуляла и гуляла, надеясь, что тоненькая и все разрастающаяся и разрастающаяся тоскливая нотка в моей душе как-то утихнет. Отчего мне тосковать? Отчего? Оттого, что я хочу быть рядом с Андреевым, и мне не важно, прыгал ли он в одних трусах в зал, где его ждали разгоряченные тетеньки, или нет, мне не важно, почему он так плохо пел не очень складные и местами непристойные песни… Мне не важно… Я хочу видеть его, смотреть в глаза, хочу, чтобы он смотрел только на меня, хочу, чтобы он взял мои руки в свои, хочу, чтобы он улыбнулся – у него есть такая улыбка, редко-редко можно ее увидеть, когда его снимают где-нибудь, где он не главный гость. Он внимательно слушает, и если согласен с тем, что говорят, то такая светлая, хорошая, искренняя улыбка появляется на его лице…
Я открыла телефон и заглянула к нему на страничку ВКонтакте. Что он напишет после концерта? О концерте – ничего. Но… Что?.. Я перечитала еще раз внимательно короткий пост.
«Приглашаем единомышленников-профессионалов для новой передачи…»
Он ведь неспокойный и у него, кроме короткой семиминутной передачи на телевидении, есть еще другой формат – онлайн-встречи с подписчиками, то, где мы с Ульяной обе пытались что-то спрашивать его, а теперь вот он еще что-то новое придумал.
Я прочла в третий раз, чтобы убедиться, что я правильно все поняла. Андреев ищет единомышленников «не для трёпа, а для дела», как он написал. Хочет что-то делать, денег нет, вот он и приглашает тех, кто будет помогать ему выпускать новую передачу – оператора, звукорежиссера и продюсера. Я умею фотографировать и снимать на обычную камеру, но он же не это имеет в виду. Может быть… я смогла бы быть у него главным администратором, ведь вряд ли он что-то другое подразумевает под словом «продюсер»? Ему нужен не тот продюсер, который приходит и говорит: «Так, все плохо, снимаем по-другому!», а тот, кто может организовать процесс. Не могу сказать, что я чувствую в себе огромные организаторские способности, но… я бы постаралась… Для этого никаких особых знаний не требуется. Порядочность, самодисциплина, умение общаться с людьми, пунктуальность… И желание участвовать в его проекте. Интересно, прочла ли Ульяна это сообщение? Прочтет обязательно. Я подумала и переслала ей пост. Ульяна ответила сразу: «Видела уже. Будешь писать ему?»
Дурацкая ситуация. Но это же лучше, если мы обе порознь напишем, обе приедем, столкнемся там лбами и скажем: «Привет…»
Я ответила честно: «Не знаю». Она написала: «Я тоже».
Мне показалось, что мороз лишь крепчал. Судя по тому, что я не чувствовала своего носа и мизинцы на руках даже болели от холода, пора было возвращаться в общежитие. Я с грустью посмотрела на корпуса общежития в Главном здании. Вот бы где жить! Это самое элитное общежитие. Есть еще новый, очень хороший корпус, он выстроен на другой стороне Ломоносовского проспекта, там, где новые корпуса факультетов и фундаментальная библиотека МГУ, но в Главном здании можно жить в одноместной комнате, это – мечта. Сюда селят по какому-то специальному разрешению и за большие деньги. То есть надо найти знакомых, кто бы договорился, и еще заплатить официально сто двадцать тысяч рублей за год и еще сколько-то в благодарность.
Бабушка моя рассказывает, что раньше, при советской власти, все страдали оттого, что многое можно было сделать только по блату и за взятку. «Блат» – это знакомство, причем порой не твое лично, а каких-то твоих знакомых. Тебя устраивали в хороший дом отдыха, за это ты помогал что-то купить, часто это была длинная цепочка, и тот, кто помогал, даже не знал того, кому он помогал. Ничего хорошего в этом не было, и люди считали, что это – порочность советской системы. А это на самом деле просто порочность человеческого общества и природы. Не бери взятку, никого никуда не устраивай, если ему там делать нечего, не помогай таким образом ни своим, ни чужим, вот и все. Но всегда найдется тот, кто взятку возьмет, в этом-то всё и дело. Ведь есть люди, которым всегда всего мало. Одна девочка на нашем курсе вчера написала в общую беседу: «Люди, как бы сделать так, чтобы каждый день не хотеть новых шмоток!» Другая сменила столько шуб за зиму, что я сомневаюсь, покупает ли она их или же берет у своих родных и знакомых, чтобы пофорсить. Хотя вряд ли кто-то даст свою шубу напрокат, если эта шуба стоит в два-три раза дороже, чем самая лучшая комната в общежитии Главного здания в год…
Размышляя о несовершенстве человеческой природы, я быстро дошла до троллейбуса, вернулась в общежитие. Моя соседка куда-то ушла (хорошо бы, на весь вечер!), и я широко открыла окно – в такой мороз комната должна быстро проветриться. Хотя въевшийся в стены, шторы, стулья запах табака до конца никогда не проходит.
Я набросала текст короткого письма и послала его Ульяне: «Здравствуйте, Сергей. Мы хотели бы поучаствовать в вашем новом проекте в качестве волонтеров-администраторов. Мы – студенты МГУ, дисциплинированные и ответственные».
«Может быть, написать – студентки?» – тут же спросила Ульяна, как будто не удивившись, что я пишу о нас двоих.
«Давай напишем неопределенно».
