— Слышишь? — зашептал Вася. — Мусарня.
Я представляю себе как по ту сторону радиопространства, где-то в Монголии, стоит хор милиционеров на конях, сжимая в руках нагайки и тревожно вслушиваются в эфир, пытаясь поймать наш шёпот. Меня аж пробирает холодный пот, о-о-о, — думаю.
— Подожди, — говорю, — но ведущий же сказал, что это степан галябарда.
— А ты знаешь, — спрашивает Вася, — что это значит?
— Что значит?
— Ну, это вот «галябарда» что значит?
— Ну, и что?
— Это и означает ментура.
— Да иди ты.
— Я тебе говорю. Это ментура. Это хор монгольских милиционеров.
— Степан галябарда — это хор монгольских милиционеров?
— Да.
— Степан галябарда?
— Сто пудов.
— Ну, хорошо, — произношу я. — Я могу согласиться с тем, что их там действительно много, даже с тем, что они из милиции.
— Из монгольской милиции, — уточняет Вася.
— Хорошо — из монгольской милиции. Но почему они называются степан галябарда?
— Так это же на монгольском и означает — «Хор монгольских милиционеров»!
— Степан галябарда — «хор монгольских милиционеров»?
— Да. На монгольском.
— Значит, степан галябарда — это множественное число?
— Да. Это множественное число, — уверенно произносит Вася.
— Ой, бля.
Двадцать два часа двадцать минут. В эфире — «Музыкальная тусовка»! — радостно врывается в комнату голос ведущего. Продолжаем наш рассказ про творчество легендарного ирландского народного коллектива «Депеш Мод». Как говорят в народе — беда беду родит, а третья и сама прибежит. Осенью 1970 года, холодным сентябрьским вечером, отец Дейва — лупоглазый Бен, после долгой тяжёлой агонии, связанной с тяжёлыми телесными болями и моральными переживаниями, благополучно умер, оставив сиротами жену-одиночку и малолетнего болезненного Дейва. Умирая, старый моряк сказал сыну: «Всю свою жизнь я отдал борьбе за независимость Ирландии, не забывай об этом, Дейв. Гордо неси сквозь всю жизнь имя ирландца, не давай этим сукам, этим факин католикам взять тебя за гениталии, помни, бляха-муха, что ты из гордого рода Ганов, а Ганы, блядь, — добавил он крепкое морское словцо, — никогда не прогибались под этими факин католиками, понял, ты, ублюдок малолетний?» — сказал он, с тем и умер. Малолетнему Дейву достались от него в наследство лишь жетон на рыболовецкую лодку и старая губная гармоника. Жетон малолетний Дейв сразу же потерял, гармонику, а принципе, тоже, что не помешало ему, однако, стать в будущем звездой шоу-бизнеса.
Начало музыкальной карьеры Дейва биографы связывают с теми семейными невзгодами, которые возникли в дружной семье Ганов после смерти отца. Мама Дейва, не имея в себе сил для сопротивления и дальнейшей борьбы, встаёт на путь коллаборационизма, прямо-таки в своей конторе отдаваясь офицерам великобританских военно-морских сил. Малолетний Дейв болезненно переживает моральное падение близкого ему человека… ну, то есть я так понимаю мамы, — добавляет от себя ведущий. Тогда же он впервые знакомится с наркокультурой, и это — по словам певца — становится одним из наиболее приятных открытий в его жизни… Нет, — вдруг поправляется ведущий, — наверное, всё-таки не наркокультурой. Просто — культурой. А, мать его так, — наконец обламывается он поправлять своих коллег из лондонской редакции, и дальше уже читает с листа, что там есть. —Именно в этот момент своей жизни и в таком состоянии молодой Дейв Ган начинает заниматься музыкой. Сначала он её слушает, но со временем этого ему становится недостаточно и Дейв решает создать собственный музыкальный коллектив, чтобы при помощи музыки высказать свои чувства, какие они у него там были. Холодным осенним вечером 1980 года, в одном из портовых ольстерских борделей, Дейв встречает симпатичную блондинку, которую звали Гор. Гор, — перечитывает ведущий, — ну да: которую звали Мартин Гор
— Во его прёт, — произносит Вася.
— Тихо, — говорю — а то сейчас снова начнётся.
В жизни юного Дейва появляется первое серьёзное увлечение. Вместе с симпатичной блондинкой Мартин Гор они собирают первый состав «Депеш Мод». Обязанности в коллективе распределяются поровну — Дейв поёт ирландские песни, играет на нескольких музыкальных инструментах, а его симпатичная блондинка танцует на сцене и занимается финансовой стороной дела. Некоторое время спустя у них родился ребёнок.
— У кого родился ребёнок? — спрашивает Вася.
— У «Депеш Мод».
— Да? — Вася удивляется. — Интересно, от кого.
— От степана галябарды, —говорю.
...То есть нет, не ребёнок, — снова поправляется ведущий, — детище, у них появляется первое детище — альбом «Говори и записывай», который сразу же становится платиновым. А сейчас, — он тяжело переводит дыхание, похоже, окончательно запутавшись в сценарии, — мы ещё раз сделаем музыкальную паузу и послушаем следующую музыкальную композицию. «Мамины глаза». Поёт степан галябарда.
«Мамины синие глаза, — сразу же берутся за дело степан галябарда, — вижу вас как на ладони, — все вы па-ра-рам печалью обвиты и от слёз немножечко солёные». «Немножечко, немножечко», — недовольно затягивает хор.
Немножечко солёные, — думаю я, — это хорошо или плохо? Наверное, всё-таки, плохо, было бы лучше, если бы из нормально посолили, если я всё правильно понимаю.
— Да, — говорит Вася. — Ну и жуки.
— Где жуки? — не понимаю я. — Ты о чём?
— О маме.
— Что о маме?
— Захавали маму, — довольно произносит Вася, так, будто подтвердились какие-то его подозрения относительно этого мира.
— Кто захавал?
— Ну, эти — степан галябарда.
— Да ладно. Это же они так просто.
— Ничего не просто. Слышишь, что говорят — немножечко солёные.
«Па-ра-рам лишь устами к Вам прикоснусь», — продолжают степан галябарда…
— Смакуют, гады, — комментирует Вася.
— Перестань, — говорю. — Это просто смешно.
— Устами, — говорит Вася. — Прикоснусь. Гурманы хреновы.
— Перестань. Они же о другом.
— Да? И о чём? Захавали свою большую монгольскую маму, а ты говоришь — о другом.
— Да никто их маму не хавал. Как ты вообще это себе представляешь? Как можно глаза есть? Вот как глаза едят?
— Мамины? — переспрашивает Вася.
— Какие мамины? Мамины глаза никто не ест, —нервничаю я.
— Степан галябарда — едят, — настаивает Вася.
— Ну, ладно, — соглашаюсь. — Пусть мамины. Но лучше всё-таки не мамины. Там, глаза животных, например как едят? Или рыбьи глаза?
— У рыб маленькие глаза, их никак не едят, — говорит Вася.
