Индустрия видеоигр продвинулась в этом направлении, пожалуй, дальше всех. «Игры — это многомиллиардная индустрия, в которой работают лучшие нейробиологи и поведенческие психологи, стремящиеся сделать продукт максимально привлекательным, — недавно заявил один из ведущих специалистов по зависимостям в стране Николас Кардарас в интервью журналу Vice. — Разработчики изучают кожно-гальванический рефлекс подростков, подсоединяют их к ЭКГ и тонометру. Если в ходе игры артериальное давление не повышается минимум до 180 на 140, они возвращаются к сюжету и перерабатывают его так, чтобы добиться большего выброса адреналина в кровь… Во время игры уровень дофамина в крови такой же, как при сексе, и чуть меньше, чем при приеме кокаина, поэтому сочетание адреналина и дофамина, возможно, станет ключом к состоянию зависимости»
[386].
Вооружившись знанием наших глубинных желаний и пониманием того, как ими управлять, крупные корпорации обретают явное преимущество в борьбе за влияние на потребителя. Google тоже разрабатывает алгоритм поиска исходя из истории наших предыдущих запросов, и в результате реклама товаров, которыми мы интересовались, преследует нас до тех пор, пока мы не совершим покупку. Мы вступаем в эпоху, когда тяга к трансцендентности может быть использована для влияния на наши решения.
Поняв, что Линдстром называет buyology
[387], вы сможете воздействовать на ничего не подозревающих покупателей всеми нейрохимическими средствами, вызывающими удовольствие. Как и в случае разведывательного сообщества, экстаз на 100 процентов меняет вашу личность, причем на 80 процентов он меняет вас так, как вы сами того хотите.
С развитием всех его четырех сил поиск путей влияния на решения, процесс принятия которых мы иногда даже не осознаем, упрощается. Менее чем через год после нашей презентации в Фонде рекламных исследований DARPA провело эксперимент, демонстрирующий, насколько это просто. В его ходе опытная рассказчица поведала присутствующим
[388], подключенным к датчикам ЭЭГ и сердечного ритма, душераздирающую историю о травле маленьких детей, а затем попросила сделать пожертвования в фонд организации, борющейся с подобной практикой. Следя за биометрическими данными, ученые с 70-процентной точностью смогли предсказать, кого из слушателей особенно тронула эта история и кто намерен сделать пожертвования. Одних только физиологических данных оказалось достаточно, чтобы предсказать будущие ваши расходы.
Кроме того, ученые обнаружили, как стимулировать этот импульс. Чтобы рассказ воздействовал сильнее, то есть собрал как можно больше денег, он должен захватывать слушателей и строиться на резком контрасте между позитивными и негативными элементами. Поскольку перед выходом на сцену на ухе рассказчицы закреплялся маленький наушник, исследователи могли использовать биологическую обратную связь и корректировать повествование, рекомендуя ей усилить напряжение, углубить сопереживание и постоянно склонять аудиторию изменить обычное поведение.
Хотя это исследование сосредоточивалось на относительно безобидном примере убеждения, нас должен насторожить тот факт, что единственным его спонсором выступила военная организация. Представьте себе политиков или дикторов, имеющих в своем распоряжении подобную технологию. Просто читая текст и настраивая нашу нейробиологию, они могут затрагивать тонкие струны души, вызывать ярость, внушать надежду и даже провоцировать коммунитас. Если понятие «фокус-группа политика» вызывает у вас неприятные ощущения, что вы скажете о биологической обратной связи?
Футуролог и соучредитель журнала Wired Кевин Келли готов поделиться несколькими идеями по этому поводу. В опубликованной в 2016 году статье, посвященной наиболее популярным на тот момент в виртуальной реальности Oculus и Magic Leap, Келли оценивает потенциал виртуальной реальности как инструмента надзора и контроля. «Очень легко представить, как некая компания добьется доминирования в виртуальной вселенной, быстро собрав базу персональных данных, причем не просто о предпочтениях ваших и еще трех миллиардов человек, а о тысяче разных подробностей. В реальной жизни это дорого и небезопасно. В виртуальной реальности дешево и незаметно»
[389].
В скором времени системы виртуальной реальности будут контролировать все: направление взгляда, тон голоса, нейрохимические процессы, гормональный фон, мозговые волны и сердечный ритм (благодаря биометрическим базам данных в стиле DARPA). «Комплексный мониторинг вашего поведения в этих мирах, — говорит Келли, — можно использовать, чтобы продавать вам товары, переключать ваше внимание, отслеживать ваши интересы, незаметно вас в чем-то убеждать, управлять вашими действиями в целях самосовершенствования и так далее. Если смартфон становится инструментом контроля, который мы добровольно носим в кармане, то виртуальная реальность станет государством тотального контроля, в котором мы добровольно согласимся жить»
[390].
Представьте всепоглощающие фантастические ощущения, создаваемые Андроидом Джонсом, специально предназначенные для того, чтобы погрузить вас в измененное состояние сознания, и добавьте к ним петлю биологической обратной связи. В обмен на шанс достичь большего мы добровольно раскроем интимные подробности о себе. Это и будет новая плата за выход за пределы сознания.
В романе-антиутопии Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» прекрасно описано, каким образом это может произойти. Взяв за точку отсчета 2054 год, Хаксли изобразил гиперкоммерциализированный мир, в котором людям регулярно промывают мозги, нормой считаются сексуальные извращения (в форме групповых «оргий-порги») и сома — психоделический антидепрессант, предлагающий «все преимущества христианства и алкоголя и не имеющий ни одного из их недостатков»
[391].
«В [книге Джорджа Оруэлла] “1984”… людей контролируют, причиняя им боль, — писал профессор Нью-Йоркского университета Нейл Постман. — В “О дивный новый мир” их контролируют с помощью удовольствия. Короче говоря, Оруэлл боялся, что нас разрушат страхи, а Хаксли боялся, что нас погубят наши желания»
[392]. И если представления о государстве, умышленно вторгающемся в мозг в целях формирования и контроля поведения, пока больше напоминают отголоски паранойи времен холодной войны, то влияние транснациональных компаний на наше подсознание с целью продать как можно больше товаров — это уже реальность.
