— Такими вещами не шутят.
— Ха, ха, ха, — резюмировала Сейди.
Я отодвинул свиток и потащил Клецку искать дальше. Минут через десять он удовлетворенно заверещал:
— Взгляни! Я помню это изображение.
На боковой стенке шкафа в золоченой раме висел небольшой портрет, написанный маслом. Должно быть, Дежарден его ценил, поскольку холст от света защищали шелковые занавесочки. Когда я их раздвинул, мне показалось, что изображенный мужчина вот-вот поведает мне жуткую историю.
— Здорово напоминает Росомаху
[27]
из комиксов, — сказал я.
— Ты меня разочаровал! — поморщился Клецка. — Это же Жан Франсуа Шампольон.
Имя было мне знакомо.
— Так это же ученый, который расшифровал иероглифы с Розеттского камня.
— Да. И между прочим, близкий родственник Дежардена.
Я пригляделся к портрету и действительно заметил сходство. У обоих были неистовые пронзительные черные глаза.
— Как ты сказал? Близкий родственник? Тогда получается, что Дежардену…
— Около двухсот лет, — подтвердил Клецка. — Еще мальчишка. А ты знаешь, что когда Шампольон впервые расшифровал иероглифы, он на целых пять дней впал в кому? Он стал первым человеком вне Дома жизни, кто пробудил их магию, и она чуть его не убила. Естественно, это привлекло внимание Первого нома. Шампольон умер раньше, не сумев присоединиться к Дому жизни, но верховный чтец принял его родственников для обучения. Дежарден очень гордится своей родней, хотя и слишком чувствителен ко всему. Такое бывает с новичками.
— Вот, значит, почему он не поладил с нашей семьей, — догадался я. — Мы… древнее.
Клецка разразился кудахчущим хохотом.
— А твоего папочку еще и угораздило расколотить Розеттский камень! Естественно, Дежарден воспринял это как оскорбление семейной чести. Слышал бы ты, какие споры вели здесь твой отец и Дежарден!
— Так ты уже бывал здесь?
— Многократно! Я бывал везде. Я вездесущий.
Я представил отца, спорящего с Дежарденом в этой библиотеке. Представить было нетрудно. Если Дежарден ненавидел нашу семью и если боги всегда стремились искать хозяев, разделяющих их цели… что ж, тогда понятен интерес Сета к французу. Оба жаждали власти, оба презирали и ненавидели окружающий мир, и оба мечтали извести нас с Сейди. И если Сет втайне управлял новым верховным чтецом… У меня по лицу покатились капли пота. Мне захотелось поскорее убраться из этого особняка.
И вдруг внизу кто-то хлопнул дверью.
— Давай показывай, где тут Книга Тота! — приказал я Клецке. — Быстро!
Мы возобновили обход. В моих руках восковой человечек заметно нагрелся. Чего доброго, еще расплавится. Он сыпал названиями книг, мимо которых мы проходили.
— Гляди! Вот «Владение пятью стихиями»!
— Разве это то, что мы ищем? — спросил я.
— Нет, но тоже хорошая книга. Она рассказывает, как приручить пять основных стихий Вселенной: землю, воздух, воду, огонь и сыр!
— Сыр?
Клецка почесал восковую голову.
— Да, это пятая стихия Вселенной. Идем дальше.
Мы подошли к соседнему шкафу.
— Нет! — запричитал он. — Только не это. Клайв Касслер!
[28]
Какая скучища!
Я уже начал терять надежду, когда Клецка объявил:
— Вот она.
Я застыл на месте.
— Где?
— Голубая книга с золотым обрезом, — сказал он. — Та, что является…
Я вытащил книгу, и вся комната задрожала.
— …ловушкой, — докончил Клецка.
Сейди тревожно кричала. Обернувшись, я увидел, что она взмыла в воздух. Откуда-то с потолка упал черный комочек. Сейди перехватила его на лету и проглотила.
Я даже не успел понять, кем закусила моя «птичья» сестра. Внизу пробудилась и завыла сигнализация. С потолка упало еще несколько черных комочков. Они множились у меня на глазах, превращаясь в вихрь из меха и крыльев.
— Вот тебе и ответ, — сказал Клецка. — Я не удивляюсь, что Дежарден вызвал крыланов. Ты полез не в те книги, потому эти твари и явились сюда в таком количестве.
Я полез не в те книги! Очень интересно! Но времени высказывать все это Клецке уже не было. Крыланы атаковали меня так, будто я был громадным спелым плодом манго. Они норовили вцепиться в волосы, царапали руки. Я схватил книгу и почти с закрытыми глазами подбежал к столу.
— Сейди, убираемся отсюда! — крикнул я.
Она что-то проверещала в ответ. Наверное, на птичьем языке это означало «да».
Я быстро запихнул в рюкзак книжку и Клецку. В дверь уже ломились. Сердитые голоса что-то кричали по-французски.
«Гор, мне снова пора становиться птицей, — в отчаянии подумал я. — И никаких эму!»
Я бросился к застекленным дверям. В последнюю секунду я ощутил себя соколом и вылетел на холодный дождь. Чутьем хищника я ощущал, что за мной гонятся несколько тысяч разъяренных крыланов.
Но за соколом им было не угнаться. Я полетел в северном направлении, чтобы отвести эту нечисть от Сейди и Баст. Мне было несложно оторваться от них, но это не входило в мои намерения. Я подпустил крыланов поближе, потом резко развернулся и со скоростью ста миль в час полетел к Сейди и Баст.
Я плюхнулся на тротуар, перекувырнулся и превратился в человека. Баст удивленно смотрела на меня. Сейди схватила меня за руку, и только тогда я сообразил, что она вернула себе прежний облик.
— Это была просто жуть! — сказала сестра.
— Убираемся отсюда по-быстрому! — крикнул я.
Я махнул в сторону неба. Черное облако крыланов стремительно приближалось.
— Бежим к Лувру, — сказала Баст, хватая нас за руки. — Там ближайший портал.
До Лувра — три квартала. Не успеем.
В это время с шумом распахнулась красная дверь особняка Дежардена. Мы не стали смотреть, кто выбежит, вылетит или выползет оттуда, а стремглав понеслись по улице Пирамид.
19. ПИКНИК В ПОДНЕБЕСЬЕ
СЕЙДИ
[Картер, отдавай микрофон. Моя очередь.]
В Лувре я была один раз — ездила на каникулах. Но тогда за мной не гнались эти противные крыланы. В другое время я бы, наверное, жутко испугалась, однако сейчас была слишком сердита на Картера. Его бы в мою шкуру. Точнее — в мои перья. Прыгал бы по столу в библиотеке и крылышками хлопал, а я бы смотрела и ухмылялась. Честное слово, мне казалось, что я навсегда останусь коршуном. Или «воздушным змеем», как их еще называют, но мне от этого не легче. А этот… братец еще имел наглость смеяться!
