В ночь накануне нашего бегства из Луксора я почти не спал. Вначале из-за внетелесной прогулки, а потом — из-за неожиданной встречи с Зией. [И нечего ухмыляться, Сейди. Тебе бы такого я не пожелал.]
После того как в спальне потушили факелы, я попытался уснуть. Честное слово. Я даже воспользовался этим идиотским изголовьем (подушек у них не было). Не помогло. Я лежал с закрытыми глазами и только задремал, как мой ба решил прогуляться.
Как и в первый раз, я увидел, что парю над своим телом. У меня опять появились крылья. Затем поток Дуата подхватил меня и с бешеной скоростью куда-то понес. Когда мелькание прекратилось, я увидел, что нахожусь в темной пещере. По ней крадучись шел дядя Амос. На вершине его посоха мерцал тусклый голубой огонек. Я хотел его окликнуть, но голос меня не слушался. Вообще странно, что он меня не видел — я порхал всего в нескольких футах от него, и мое «цыплячье» тело слегка светилось. Потом я понял, что просто невидим для него.
Амос сделал еще несколько шагов, и вдруг у самых его ног ярко вспыхнул красный иероглиф. Дядя хотел закричать, но издал только сдавленный стон. Вокруг его ног плющом зазмеились светящиеся нити. Вскоре они опутали его целиком. Амос окаменел и смотрел немигающими глазами.
Я попытался приблизиться к нему. Какая-то сила крепко держала меня на месте. Оставалось только наблюдать.
А потом стены пещеры задрожали от хохота. Из всех щелей стали выползать жабоподобные демоны, демоны с головами животных и еще более странные и отвратительные существа, рассмотреть которых мешал сумрак. Я догадался: они прятались в засаде, подкарауливая Амоса. Из-за спин прислужников появился огненный силуэт Сета. Сейчас я видел его куда отчетливее. На этот раз Сет не напоминал человека. Его черное скользкое тело было худым и изнуренным. Какому хищному зверю принадлежала его голова, я так и не понял.
— Bon soir, Amos,
[25]
— сказал Сет. — Очень мило с твоей стороны, что пришел сюда. Мы замечательно повеселимся!
Я резко сел на постели. Я вновь находился в своем теле. Сердце гулко колотилось.
Амоса взяли в плен. Я в этом не сомневался. Но что еще хуже… Сет каким-то образом узнал, что дядя появится в той пещере. Мне вспомнились слова Баст, когда она объясняла, почему серпопардам удалось проникнуть в охраняемый магией особняк. Защита была ослаблена, и это мог сделать только другой маг Дома жизни. Во мне крепло страшное подозрение.
Я долго смотрел в темноту, слушая, как маленький мальчишка, что лежал рядом, бормочет во сне заклинания. Когда находиться в запертой спальне стало невыносимо, я открыл дверь усилием мысли (как и входную дверь дома Амоса).
Я бродил по пустой «рыночной площади» и думал об отце и дяде. Я снова и снова прокручивал в памяти все события и пытался понять, могли спасти своих близких, если бы действовал по-другому. И вдруг я заметил Зию.
Она торопливо шла через площадь, будто ее преследовали. Но меня поразило не столько это, сколько темное блестящее облако у нее над головой. Казалось, кто-то окутал верхнюю часть ее тела сверкающей тенью. Зия подошла к стене и взмахнула рукой. В камне возник проход. Зия тревожно огляделась по сторонам и скрылась внутри.
Естественно, я на цыпочках пошел к тому месту.
Изнутри слышался голос Зии, но слов было не разобрать. Проход начал затягиваться. Еще немного, и на этом месте снова будет сплошная стена. Не раздумывая, я нырнул в сужающуюся щель.
Зия на коленях стояла перед алтарем. Я видел только ее спину. Она что-то повторяла нараспев. Стены комнатки (мне сразу вспомнились снимки монашеских келий) были украшены древнеегипетскими рисунками и современными фотографиями.
Сверкающее облако исчезло, но теперь происходило нечто еще более странное. Я хотел рассказать Зие о своем ночном кошмаре, но, увидев, чем она занята, сразу раздумал. Она сложила ладони, будто удерживала в них птичку. Только вместо птички в ее ладонях был светящийся голубой шар величиной с мячик для гольфа. Продолжая произносить непонятные мне слова, Зия подняла руки. Шарик взлетел к потолку и исчез.
Интуиция подсказывала: зрелище вовсе не предназначалось для моих глаз.
Лучше всего было бы тихо уйти. Но как? Проход исчез. Другого не было. И зачем вообще я сюда полез?
Может, я шаркнул ногой. А может, у Зии сработало магическое чутье. Не успел я и глазом моргнуть, как она схватила жезл и повернулась ко мне. На конце бумеранга вспыхнул огонь.
— Привет, — сказал я, не зная, что будет дальше.
Гнев в глазах Зии сменился удивлением и опять гневом.
— Что ты здесь делаешь?
— Мне не спалось. Бродил вокруг. Увидел на площади тебя и…
— Как это ты меня увидел?
— Как? Ты… бежала, а над тобой было странное сверкающее облако.
— И ты это видел? Быть того не может!
— Значит, может, если я видел. Что это было?
Она опустила жезл. Огонь погас.
— Картер, я не люблю, когда за мной следят.
— Извини. Я не собирался за тобой следить. Мне показалось, что ты в беде.
Зия раскрыла рот, потом закрыла. Наконец она сказала:
— В беде… в общем-то, да.
Она тяжело опустилась на пол и вздохнула. В пламени свечи ее янтарные глаза выглядели темными и печальными.
Она глядела на снимки за алтарем. Я догадался, что на некоторых снята и сама Зия в разном возрасте. Вот она еще маленькая, стоит босая возле дома, сложенного из кирпича-сырца. На этом снимке она недовольно щурилась в аппарат, будто не хотела, чтобы ее фотографировали. На соседнем снимке в объектив попала вся их деревня на берегу Нила. Однажды отец возил меня в похожую деревню и говорил, что за последние две тысячи лет там почти ничего не изменилось. На третьем снимке толпа местных жителей улыбалась и махала руками фотографу. Похоже, он запечатлел какой-то их праздник. Был здесь и семейный снимок: маленькая Зия держит за руки отца и мать. Обыкновенная семья египетского феллаха. Но у отца Зии были удивительно добрые глаза. Мне подумалось, что этот человек, наверное, обладал хорошим чувством юмора. На снимке мать Зии весело смеялась. Скорее всего, муж специально ее рассмешил.
— Классные у тебя родители, — сказал я. — А это — ваш дом?
В ответ Зия сердито посмотрела на меня, но потом совладала со своими чувствами. А может, у нее просто уже не было сил сердиться.
— Был, — сказала она. — Нашей деревни больше нет.
Мы глядели друг на друга. Я не решался спросить и ждал, а Зия обдумывала, стоит ли мне рассказывать.
— Мой отец был простым крестьянином, — сказала она. — Ради дополнительного заработка помогал археологам. Он подыскивал для них места, где стоит проводить раскопки.
— У него был дар отыскивать такие места? — поинтересовался я.
