Луизе нужно знать лишь одно: Рекс в ней, и ей надо, чтобы он оставался в ней. Она тоже крепче прижимается к нему, очень крепко, еще дыша, потому что если она разомкнет объятия, если она хоть на секунду их ослабит, то Лавиния смоет ее в море.
Глава 6
Луиза просыпается счастливой.
Это ее удивляет.
Она не припомнит, когда в последний раз просыпалась вот так: в чьих-то объятиях, когда к ней кто-то прижимается грудью, гладит ее по волосам или легонько пробегает пальцами по предплечьям. Она не уверена, случалось ли такое вообще.
Когда кто-то целует ее в шею. Когда кто-то прижимается губами к плечу. Когда в окно льется столько света.
Он пробивается сквозь ставни. Он сеткой лежит на стене. Луиза удивленно смотрит на нее, и хотя она в жизни видела тысячи подобных теней, она прижимает к ней пальцы, потому как еще не проснулась, чтобы понять, что сможет ее поймать.
– Доброе утро, красавица, – говорит Рекс.
Луиза поражается тому, что он провел с ней ночь – целую ночь – и ни разу не заподозрил, какой же она на самом деле человек.
– Хочешь тайну узнать?
Он быстро целует ее в плечи, ей щекотно, и Луиза смеется, сама того не желая.
– Какую?
– Не хочется из постели вылезать.
В очках он часто мигает.
– Только никому не рассказывай.
– Не расскажу, – шепчет Луиза.
Звонит телефон.
И тут Луиза вспоминает.
– Блин… Блин!
– Что такое?
Он отбрасывает волосы с ее лица. Он так с ней нежен.
Это телефон Лавинии. Он гремит по всей квартире Рекса прелюдией из оперы Вагнера «Тристан и Изольда».
Луиза боится, что он все узнает, но он залезает в ее сумочку и подает ей телефон.
Звонит Мими. Пять пропущенных вызовов.
Луиза переключает телефон на голосовую почту.
– Все нормально?
У Лавинии пятьдесят шесть уведомлений в «Фейсбуке».
– Ничего особенного. – Луиза выключает телефон. Она недавно кого-то убила. – Нормально. Все хорошо.
– Это…
– Нет.
Она делает глубокий вдох.
– Просто Мими, – говорит она.
– А от нее есть новости?
Теперь Рекс выдыхает.
– Может, это и хорошо, – произносит он. – Она, наверное, у Мими. Или… ну, ты знаешь… танцует на столе. Или в Париже. Точно ведь не скажешь.
– Не скажешь, – соглашается Луиза.
Он встает и подходит к окну.
Рекс худее, чем она ожидала, когда сейчас видит его без одежды. Грудь у него воскообразная и немного впалая. Луиза видит, как выступают ребра. Но для нее он все равно красивый.
– Итак, – говорит он, протирая глаза. – Что ты собираешься делать?
– Насчет чего?
– Насчет Лавинии.
– А что Лавиния?
– Ты собираешься с ней поговорить, или лучше мне?
– О чем?
– О нас.
Может, Луиза еще спит.
– А что о нас?
Ты меня трахнул, думает она. Что еще сказать-то?
Он присаживается на край кровати.
– В том смысле… если мы все это продолжим… то не сможем держать это в тайне.
Луизе и в голову не приходило, что Рексу все это захочется повторить.
Людям иногда хочется тебя трахнуть. Это естественно, если ты симпатичная. А если не симпатичная, то, по крайней мере, если ты блондинка. Люди хотят тебя трахнуть один разок. Потом они рано уходят на работу и говорят, что через несколько дней черкнут тебе сообщение, чего не делают.
– Ты хочешь это повторить?
(Наверное, это вопрос не существенный, когда на окраине города в ванне лежит труп, но сейчас Луиза об этом думать не может.)
– А ты разве нет?
– Конечно, хочу, – отвечает Луиза, прежде чем даже может подумать, что говорит. – Но… в смысле… мы не можем.
– Из-за Лавинии?
– Да, – кивает Луиза. – Разумеется, из-за Лавинии.
Рекс вздыхает.
– Может, знаешь… может, это окажется не так плохо. В том смысле, что… наверное, знаешь, сначала будет нелегко, но…
Луиза поражается его глупости.
– Она сожгла твой платок.
– Господи, – отзывается он. Смеется – самую малость. – Конечно, сожгла.
Рекс говорит это с каким-то восхищением, и Луизе не по себе, потому что теперь, даже теперь это ее гнетет.
– Послушай… Луиза. – Как же давно ее кто-то называл по имени. – Я знаю, что это эгоистично. – Потом очень тихо: – Как сильно ты мне нравишься. Я это знаю.
Она машинально протягивает руку. Кладет пальцы ему на шею. И отвечает:
– Это не эгоизм желать быть счастливым.
Луиза действует автоматически: касается его плеч. Массирует их.
– Это надо сделать мне, – заявляет Рекс. – Я с ней поговорю. Беру это на себя. Объясню, что сначала ты отказалась, но я тебя уломал. Злодеем стану я. Не возража…
– Нет! – Луиза почти кричит. – Нет, нет, с ней я поговорю. Когда она вернется домой.
– Уверена?
– Уверена.
– А можно я подожду на улице?
– Все обойдется, я сама, – отвечает она.
– Послушай… если тебе надо где-то пару дней пожить…
– Что?
– Типа, если тебе потребуется. В смысле… это студия, ты же видишь. Не очень развернешься. Но у меня есть два комплекта ключей.
Он целует ее пальцы, словно она какая-то драгоценность.
И вот тут Луизу осеняет.
Эта часть была бы настоящей, как бы все ни повернулось.
Если бы она позвонила ему из «МС» – в слезах, в истерике – все бы произошло точно так же. Он бы ее целовал. Он бы отвез ее к себе. Он бы позволил ей остаться.
Лавиния умерла ни за что.
– Что такое? – удивляется Рекс.
Луиза не может унять смех.
По ее щекам текут слезы, а она по-прежнему не может унять смех.
Домой от Рекса Луиза едет на автобусе. Поверх ее топика в блестках и юбки надет его спортивный свитер с логотипом Колумбийского университета. Она долго и медленно едет по Первой авеню, но Луизе все равно. Когда она доберется до дома, там ее встретит труп в ванне и ей придется решать, как убить Лавинию.
На улице лето. Светит солнце, небо неподражаемо голубого цвета, и если бы не труп в ванне, Луиза была бы почти счастлива.
