Оно получает пятнадцать «лайков» за четыре минуты.
Лавиния представляется таксисту по имени. Она очень виртуозно болтает об искусстве и жизни, о том, что если очень хочется искусства, то можно себя сделать произведением искусства. Можно создать самого себя.
– По-моему, люди не осознают, какой свободой они обладают, – разглагольствует она, когда такси подъезжает к углу Ривингтон-стрит и Эссекс-стрит. Она дает ему на чай наличными, хотя обычно так никто не делает, так что он ее вспомнит, и очень охотно.
Лавиния загружает в «Фейсбук» еще одно фото: на нем Ривингтон-стрит, небо, звезды, фонари. Забудь, Джейк, ставит она подпись, это Чайнатаун. На самом деле это Нижний Ист-Сайд, но Лавинию это не остановит, потому как Лавиния верит, что Искусство благороднее и важнее истины. Она заявляется в болгарский бар.
Мими посылает ей массу эмодзи: львы, тигры, медведи.
«Буду через секунду», – отвечает Лавиния.
Обязательно зайди в ледяную клетку.
Вот как все устроено в болгарском баре.
Раздеваешься – получаешь рюмку бесплатно. Занимаешься сексом на стойке – получаешь бутылку бесплатно. Тридцать долларов – и можно зайти в советскую ледяную клетку, надеть настоящую винтажную советскую военную форму, которую выдадут, и советскую шапку-ушанку, а потом бармен заберет у тебя телефон и будет снимать тебя через стекло, пока ты пьешь столько водки, сколько сможешь выпить из сделанной изо льда рюмки, пока она не растает.
Вот Мими в советской ледяной клетке. Вот она голая, кроме трусиков, и в советском военном кителе. И еще в шапке-ушанке.
Она прижимается к стеклу, и мужчина, которого Луиза раньше никогда не видела и больше никогда не увидит, целует Мими сзади в шею и запускает пальцы ей в трусики.
Лавиния кладет на стойку карточку Лавинии.
Она объясняет, что хочет, чтобы все выпитое вон той пьяной девушкой записали на ее счет.
Она фотографирует Мими. Выкладывает фото в Интернет. Ставит хештег. Беовульф Мармонт ставит лайк.
Когда Мими вываливается наружу, Лавиния подхватывает ее.
– Дорогая!
– Лавиния?
Лавиния шепчет ей из-за спины на ухо, ее волосы падают Мими на плечо, ее обдает ароматом духов:
– Ты уж меня прости, что я заставила тебя ждать.
– Ты-где-была-я-по-тебе-скучала-я-так-по-тебе-скучаю.
Мими даже на ногах не стоит.
– Я тебе еще выпить принесла.
Она силой сует бокал в руки Мими.
– До дна!
Мими пьет до дна. Мими шатается.
Мими подносит ко рту ладонь, словно ее вот-вот вырвет.
– Я-так-боялась-Лавиния.
Вокруг толпа народу. Темно. Все танцуют.
– Я-так-боялась-что-ты-на-меня-разозлилась.
– Я не могу на тебя злиться, – отвечает Лавиния. – Я люблю тебя!
– Я по тебе скучала, – бормочет Мими. Глаза у нее смотрят в разные стороны. Лавиния все время вне поля ее зрения. – Ты понятия не имеешь.
– Селфи! – кричит Лавиния.
Они фоткаются.
Лавиния наклоняется, целуя Мими в щеку, черты ее лица скрыты ушами шапки, так что лица ее по-настоящему не разглядеть.
Лавиния выкладывает и эту фотку.
– У нас сегодня будет хороший вечер, так?
– Самый лучший, – отвечает Лавиния.
Они вместе уплывают в толпу.
Она оставляет Мими в объятиях мужчины, который раньше ее уже щупал.
Четыре часа утра. Лавиния еще жива.
Что бы с ней сегодня ночью ни случилось – это Луизу не волнует.
Еще немного, и у нее тоже появится алиби.
Это следующий логический шаг, думает Луиза, как только кого-нибудь убьешь. По крайней, она так полагает.
Луиза посылает Мими сообщение уже со своего телефона.
Вы где, народ?
Лавиния с тобой?
Мне нужны ключи.
В четыре часа утра Луиза звонит Рексу.
– Извини, – говорит она. – Прости, я не знала, кому еще позвонить.
– У тебя все нормально?
Для четырех утра у него очень бодрый голос.
– Просто… У меня нет ключей.
– Лавиния… она уехала и Мими после бурлеска, где мы… не важно.
– У нее твои ключи?
– Есть всего один комплект, – объясняет Луиза. – У меня его нет. Она не подходит к телефону.
– А ты с ней не поехала?
– Она меня не приглашала.
Она слышит, как Рекс выдыхает в трубку.
– Приезжай, кофе попьем, – говорит он.
Лавиния заходит в туалет в круглосуточной закусочной. Выходит оттуда Луиза.
Волосы у нее стянуты в хвост. На ней мини-юбка, очень похожая на ту, что ее заставили надеть в «МС» (сейчас уже без толку думать об этой работе, ее она тоже потеряла), сверху свитер, вульгарный и с блестками, делающий ее похожей на Афину Мейденхед, но теперь ей нужно суметь доказать, что она так и не попала домой.
Она очень аккуратно сворачивает платье Лавинии и кладет его в пластиковый пакет на тот случай, если оно ей вдруг понадобится.
Иногда Луиза поражает саму себя.
Луиза встречается с Рексом в Ист-Виллидж, неподалеку от его квартиры. Они идут в круглосуточную забегаловку с подачей вареников под названием «Веселка», где стены расписаны сценами из старой нью-йоркской жизни, садятся у окна под галогенной лампой и глядят, как с каждым мгновением отступает темнота.
У Рекса мешки под глазами. На нем блейзер.
– Не надо было из-за меня так наряжаться, – говорит Луиза.
Они молча сидят уже десять минут, едят жирные вареники, пьют отдающий гарью кофе и смотрят друг на друга.
– Я не наряжался, – отвечает Рекс. – В смысле… в том смысле, что нет. То есть… – Он снова отхлебывает кофе.
Он вздыхает. Луиза молчит.
– Послушай, – начинает Рекс. – Я уверен, что она скоро явится домой. Раньше она такого не проделывала?
– Иногда. – Она поднимает на него глаза. – Но не так поздно. – Луиза сглатывает. Сейчас ей нужно быть очень осторожной. – То есть… по-твоему, с ней ничего не случилось?
Может, на Лавинию нападут и ограбят в каком-нибудь переулке. Может, она поскользнется и упадет в парке, ковыляя домой. Сейчас Луиза не может об этом думать.
Луиза лишь может сосредоточиться на том, чтобы не закричать.
– Ты получила ответ от Мими?
