– Почему? – не понял я.
– Потому.
– Объясни.
– Шутки не объясняют.
– Ты понимаешь, что тут написано?
– Понимаю… Ну конечно, понимаю! Тут написано… – Гром широко раскрыл рот, обнажив темно-фиолетовые десны, зубы и язык: еще на подходе к дому он сжевал один из последних кубиков клюта. Застыв так, изобразил крик, потом стал шевелить губами, будто что-то говорил, но не издавал ни звука. Этим представлением окончательно меня запутал.
– Гром! Говори нормально.
– М-да… Я так понимаю, от яда даже великие умники тупеют.
– Если и так, то на тебя яд точно действует быстрее.
– Он что-то видит, – неожиданно сказал Тенуин.
Следопыт даже в доме не поднимал капюшон бурнуса. Смотрел на меня через бикуляры.
– В книге что-то есть? – спросил он.
– Что-то есть, – раздраженно ответил я. – Но я же говорю, прочитать не могу, потому что не знаю языка.
Теперь все уставились на меня. Миалинта, Гром и Теор смотрели с одинаковым недоумением.
– Что?.. Вы… – Я начал догадываться. – Вы ничего не видите?
– Тут чистые листы, – уже серьезно сказал Гром.
Склонился над книгой, перелистал, заглянул в начало и конец.
– Чисто… Ни одного знака. А ты…
– Я вижу надписи. Черные строгие буквы. Закругленные, с какими-то треугольниками…
– Это ворватоильский, – кивнул Тенуин.
– И ты?! – вскрикнул Гром. – И ты тут чего-то разглядел?
– Нет. Для меня страницы тоже пустые. Но если записи делал книжник, то, скорее всего, использовал ворватоильский, как на кумаранских свитках.
– Весело… – Гром еще раз перелистал книгу. Взял несколько листков на излом.
– Эти колбы, – произнес Теор. – Красные пытались как-то проявить написанное.
– Да, – согласился Тенуин. – Но не смогли.
– А мы смогли, – усмехнулся Гром. – Ну давай, хангол. Звание главного умника отвоевал, теперь читай.
– Я не знаю языка! – с негодованием повторил я.
– Я знаю. – Тенуин протянул мне чистый лист пергамента и перо в латунном футляре. – Переписывай буквы. Нужно понять, что тут спрятано.
В библиотеку заглянула Эрза. Сказала, что нам лучше уходить, пока никто из красных не вернулся. Мы показали ей книгу. Сказали, что задержимся здесь на какое-то время. Я постарался заверить Эрзу и остальных, что пока что нам бояться нечего, однако доказать это ничем не мог и только напомнил всем слова Тарха: тот говорил, что западню на зордалина, как правило, выдерживали до темноты. Эрзе такой довод убедительным не показался. Встречаться с мужем ей явно не хотелось.
Громбакх предложил взять книгу с собой и продолжить наши опыты где-нибудь в другом месте.
– Не стоит, – качнул головой Тенуин. – Пусть лежит здесь. Мы не знаем, что с ней произойдет, когда она окажется за пределами дома.
– Может рассыпаться? – догадался я.
– Не знаю. Но ее место – здесь.
– И что? – в нетерпении спросила Эрза.
– Дай нам час. – Я сел за стол, не желая терять ни минуты.
Эрза ответила не сразу. Кажется, готова была, не дожидаясь нас, увести своих людей подальше отсюда, но все же сказала:
– Час. Не больше. Феон отметит по солнцу. А мы пока выставим дозор. Будьте готовы, если что, сматываться отсюда по первой команде.
В дозор на крышу, откуда просматривались все подходы к дому Нитоса, а главное – сразу два квартала в сторону Дикой ямы, встали Нордис и Феонил. Эрза заняла позицию на крыше соседнего дома. Мы же остались в библиотеке изучать книгу.
С тех пор как мы оказались в Авендилле, Шанни не вошла ни в один из домов. Всегда оставалась на улице – ждала нас стоя, ни разу не присела. Даже ночь провела на ногах, и никто не знал, испытывает ли она вообще потребность в отдыхе, сне и еде. Мы были вынуждены пользоваться колодезными стойками Авендилла. Понимали, что брать воду из городских разливов опасно, но выбора у нас все равно не было. Поначалу боялись сделать первый глоток, а потом уже пили вдоволь, ни о чем не задумываясь.
– Мертвее не будешь, – сказал тогда охотник.
Каждый раз мы протягивали Шанни полные чаши, но она даже не пыталась их пригубить.
– Воды не просит. Еды не просит. Спать не хочет. Не жалуется, не скулит, – пробурчал Громбакх. – Кажется, я влюбился. Если выберемся, может, мне ее того – приголубить по-доброму?
Никто охотнику не ответил, и он продолжал:
– А дети-то какие будут! Не кричат, не капризничают. Лежат себе поленом – и прекрасно!
Громбакх нарочно говорил так, чтобы Шанни его слышала. Девушка никак не отреагировала на эти слова. Молча ждала, когда мы двинемся вперед. Я бы и сам хотел узнать ее историю: как она оказалась в Лаэрноре, почему там ходила с повязкой на глазах, почему говорила голосом Азгалики, однако понимал, что расспрашивать девушку бессмысленно.
Если в первый день о Шанни вспоминали чуть ли не каждый час – кто-нибудь непременно приставал к ней с вопросами, обсуждал ее внешность или поведение, то на второй день мы как-то совсем позабыли о девушке. Привыкли, что она движется тихой тенью, молчит, и вспоминали о ней не чаще, чем о содержимом заплечных мешков.
Когда мы зашли в дом Нитоса, Шанни вновь осталась на улице. Стояла там довольно долго, а потом вдруг последовала за нами. Этим порядком всех напугала. Пришлось даже отвлечься от книги. Мы с интересом следили за тем, как девушка идет по первому этажу, как подходит к стенам, осматривает их.
– Она что-то ищет? – тихо спросила Миа.
– Они идет в библиотеку, – заметил я.
Шанни в самом деле заглянула в библиотеку Нитоса. Какое-то время стояла на пороге, затем приблизилась к столу, где лежала раскрытая книга. Склонилась над набором перьев, бережно провела по ним рукой, после чего, к нашему разочарованию, вернулась назад, на улицу, и больше в дом уже не заглядывала.
– И что это значит? – Миалинта достала несколько перьев. Покрутила их в пальцах, будто могла подметить в них что-то особенное.
– Кому-то лесные черви проели весь мозг. Остались одни дырочки, и в них гуляет сквозняк. Вот что это значит.
– Очень смешно.
– А я не смеюсь.
– Время, – напомнил Тенуин.
Вернулись к столу. Сейчас было не до всех этих странностей в поведении Шанни.
Я кропотливо, постоянно сверяясь с оригиналом, перерисовывал буквы из книги, а Тенуин, получив несколько предложений, старался перевести их на долгий язык.
Едва увидев первые слова, следопыт подтвердил:
– Ворватоильский. Горный шрифт. Такой чаще используют на севере. В Восточных Землях он редко встречается.
