– Уж сколько раз твердили миру, – сказал Денис, – что лесть гнусна, вредна…
– Обещай.
– Не буду, – Денис пожал плечами. – Ну что за детский сад. Я выберу, кого сочту нужным.
Кажется, Элли ждала другого. Она привыкла добиваться успеха; опыт неудачника больнее ранит того, кто прописался на верхних строчках рейтингов. Она отшатнулась, ушла в себя, отвернулась. И через несколько секунд подняла глаза:
– Дело не в гранте. Дело… во мне. Я, понимаешь, отличница с первого класса. Мне очень хотелось, чтобы мать меня любила, сколько себя помню – я над этим… работала. Но не преуспела. Олимпиады, секции, спорт, музыка – лезла повсюду сама, она меня не заставляла. Дают табеля в музыкальной школе, первыми вызывают отличников… А ее нет в зале. Я в третьем классе, белая блузочка, пышная юбка… «Поздравляем, Леночка, мы так рады за твою маму…»
Она говорила, глядя в сторону, без рисовки, без эмоций, вообще без спецэффектов.
– Потом она вышла замуж второй раз. За хорошего мужика, врача, китайца. Я была в восьмом классе. И вот отчим, представляешь, стал ходить на мои награждения, спрашивать, что за олимпиады… Устроил в квартире место для моих медалей, грамот, кубков, всей этой рухляди… И я, как подорванная, старалась уже для него.
– Элли, – осторожно сказал Денис. – А ты уверена…
– Дослушай! В десятом классе у меня случилась любовь. С учителем.
– Что?!
– Да-да, набитая дура. Знаю. Я верила, что мы будем теперь всю жизнь вместе. Потом все раскрылось, он сбежал, чтобы не посадили. Ни ответа, ни привета, естественно. Вся школа – в курсе, родители, разумеется, тоже. Мать просто сказала мне, что думает о таких, как я. А отчим…
Она замолчала, будто рот заткнули кляпом. Задержала дыхание. Молчала несколько минут. Денис ждал.
– Короче, – сказала Элли другим голосом, на октаву выше. – Если я поступлю в Пекинский университет и они оба увидят, что я… смогла это сделать… это буду я, какой себя помню. Если нет – это будет аморфная чужая девка, не я. Шлюха и бездельница, которой за кокетство ставили пятерки… с первого класса.
– Слушай, это травма. Элли, ты воюешь с призраками. Тебе все равно, что они о тебе подумают.
– Моя любимая мама? Отчим, который заменил отца?!
– Да! Хоть вывернись ты наизнанку, хоть полети на Луну без скафандра, они не оценят! Они либо примут тебя, либо… смирись, никогда не примут, но при чем тут учебный грант?!
– Я пойду, – Элли встала.
Он догнал ее в дверях. У него совсем не было опыта, зато он знал, что такое быть любимым, а она к своим семнадцати годам, похоже, только догадывалась.
* * *
В половине четвертого утра он проснулся. Элли подключила свой телефон к его зарядному устройству и, лежа в постели, просматривала статистику «Луча». Синеватый бледный свет заливал ее лицо снизу, ей это удивительно шло: и заострившиеся скулы, и втянутые щеки, и круги под глазами.
– Чего там? – пробормотал он спросонья.
– Они стали счастливее. Осмысленность – семьдесят девять.
– Отлично. Чем ближе к Прибытию, тем будет легче.
– Можешь выбрать Марго, – сказала она, не отрывая глаз от экрана. – Я пойму.
Он потянулся и поцеловал ее. Она уронила трубку на ковер у кровати.
Если бы кто-то накануне сказал ему, что он может быть счастливым здесь, в этом доме, в этой комнате, – он лопнул бы от смеха и заплевал собеседника желчью. Но счастье, как и смысл жизни, связано с реальностью не напрямую, веревкой, – а косвенно. Запахом. Дымом.
* * *
– Здравствуйте, участники эксперимента.
После инцидента на краю бассейна Марго будто сделалась меньше ростом. Короткие светлые волосы немного отросли и уже не торчали ежиком – поникли. Денис относился к ней с жалостью, презрением и опаской: как к трехногому чужому хомяку, который, возможно, болен бешенством.
– Мы приступаем к третьей, заключительной декаде. Обратите внимание на статистику: Население – 512. Счастье – 46 %. Цивилизованность – 75 %. Осмысленность – 77 %.
Славик, растерянно улыбаясь, сидел на своем месте. Элли любовалась им каждую секунду – не могла сдержаться, сидела с мечтательным выражением на лице.
Денис и Элли провели прекрасное утро, валяясь в кровати и поочередно запуская чайник – тот кипел раз пятнадцать. За пять минут до начала очередного воздействия они без чая, душа и завтрака отправились в офис, и уже на лестнице Элли задала мучивший ее вопрос:
– При вашем разрыве в рейтинге со Славиком… Что ты можешь сделать, чтобы дорасти до него?
– Мне не надо до него дорастать, – беспечно отозвался Денис. – Это он пусть грохнется.
Элли не поняла, но, доверяя ему, помолчала.
Марго с первого взгляда оценила отношения Элли и Дениса и поскучнела еще больше:
– Я готова воздействовать. Луч, я готова воздействовать.
– Славик тоже готов, – мгновенно парировал Денис. – Да, Слава? Если что, мы с Элли за тебя…
Элли встревожилась, но ничего не сказала.
– Я готов, – Славик поглядел с опаской. – Только что делать, я как-то выпал… из ситуации. У меня голова разбита, понимаешь.
– Ничего страшного, – Денис доброжелательно кивнул. – Вчера ты рассказал нам свой план… стратегический. А хотел ты сделать вот что… – он подсунул Славику лист бумаги с текстом печатными буквами, как для дошкольника.
– Луч, моя очередь, – тусклым голосом напомнила Марго.
– Воздействие осуществляет участник, за которого отданы голоса большинства команды.
Марго сникла. Денис поощрительно улыбнулся Славику.
– Луч, – Славик читал, не отрываясь от бумажки. – Воздействие такое: энергетик Игнат Старостин обнаруживает источник дополнительной мощности во время пересчета производительности кварковых… бля. Ну и запутано все.
«ЛУЧ». ЛИЗА
Игнат был неудачливым теннисистом, плохим писателем и очень слабым инженером. Во всех рейтингах он занимал последние строчки, но, в отличие от братьев и сестер по несчастью, оставался к этому вполне равнодушен. Молчаливый, мрачноватый, неряшливый в одежде, ровный в общении со всеми, Игнат возился с расчетами просто для развлечения, заранее зная, что ничего не выйдет, и нимало этому не огорчаясь.
Когда одна из его моделей вдруг оказалась рабочей, Игнат ничего особенного не почувствовал – он был близок к тому, чтобы утилизировать расчеты, как поступал со всеми прежними неудачными моделями. В последний момент призадумался и понял, что, возможно, применение его расчетов повысит производительность основного реактора в полтора раза. Ничего никому не объясняя, он разослал материалы всем совершеннолетним на корабле и лег спать.
Он не учел того, что информационные ящики членов экипажа были настроены на ранжирование сообщений: преимущество для отправителей высокого рейтинга. Поэтому рассылка Игната провалилась на самое дно списков, рискуя никому и никогда не попасться на глаза, отлежаться в невостребованной почте положенное время и быть убитой при очередной чистке ящиков.
