Жрица нежно коснулась его плеча.
– Понимаю, на твоем месте трудно оставаться спокойным. И потому обещаю: ты волен уйти, когда только пожелаешь. Его Величество не приказывает, а всего лишь просит.
Трепет малость унялся; сердце, бешено бившееся в груди с той самой минуты, как в таверну явился посыльный от короля, начало успокаиваться, несмотря на пронзительный взгляд старика.
– Благодарю, Жрица.
– Насколько я понимаю, – продолжал Андуин, – твой брат погиб во время нашествия Плети. Хотелось бы сказать: я искренне сочувствую твоей утрате.
Вот уж этого Фредрик не ожидал никак. Ему будто кулаком в живот двинули. Однако взгляд юного короля оставался все тем же – дружелюбным, сочувственным, и Фредрик сам не заметил, как заговорил свободнее.
– Точно так, – сказал он. – Мальчишками мы с ним очень дружили. Франдису с мечом всегда нравилось упражняться. Прекрасно он им орудовал – куда как лучше моего. И работу нашел: караваны с припасами от головорезов охранять. Ходил с караванами и в Стальгорн, и в другие места, куда потребуется. А в тот день отправились они в Лордерон…
Мальчишка («Опомнись, Фредрик, какой он тебе мальчишка – это же король!») ненадолго опустил взгляд.
– И ты думал, что Франдис погиб, не так ли?
– А он не… он жив?! – воскликнул Фредрик, охваченный внезапной надеждой.
Король печально покачал головой:
– Нет. Однако в конечном счете он стал Отрекшимся. А после – настоящим героем. Он был убит за то, что пошел против тирана – вождя Орды Гарроша Адского Крика. Он умер, потому что отказался выполнять приказы, которые считал неправедными и жестокими.
Тут в зал вернулся граф Риджвелл с четырьмя бокалами и обещанным вином на подносе. Кивком поблагодарив его, король наполнил бокалы, и Фредрик потянулся к своему. Только бы не сжать хрупкое дутое стекло слишком сильно – это тебе не привычные тяжелые кружки из таверны!
Значит, брат, Франдис, был Отрекшимся… Эта мысль вогнала Фредрика в дрожь, так что вино в прекрасном тонком бокале заходило ходуном. Фредрик сделал глоток, чтоб успокоить нервы, и тут же мысленно дал себе подзатыльник: кто ж хлещет этакие редкие, тонкие сорта, будто воду?
– Героем… – с опаской повторил он вслед за королем Андуином. Может, тут какая-то игра? – Как-то это на Отрекшихся непохоже.
– Скорее, это непохоже на то, что мы о них думаем, – поправила его сидевшая рядом женщина.
Седоволосый старик напротив нее все сильнее и сильнее выходил из себя.
– Ну, а на Франдиса похоже? – спросил король.
Глаза Фредрика заблестели от выступивших слез.
– Похоже, – подтвердил он. – Франдис был добрым человеком, Ваше Величество.
– Я знаю, – сказал король. – И остался добрым человеком даже после смерти. И некоторые другие Отрекшиеся тоже остались самими собой, несмотря на… на перерождение. Конечно, не все. Но некоторые.
– Это… по-моему, такое невозможно, – пробормотал Фредрик.
– Позволь задать тебе вопрос, – сказал король. – Предположим, Франдис волею случая все еще с нами. В виде Отрекшегося. Так вот, зная, что он остался самим собой, все тем же добрым человеком, что был твоим братом, хотел бы ты встретиться с ним?
Уткнувшись взглядом в колени, Фредрик увидел, что шляпа в его огромных, сильных ручищах утратила форму до полной неузнаваемости.
Вот это вопрос! Хотелось бы ему такого?
– Отвечая, помни: может, он тебе и брат, но при этом – Отрекшийся, – впервые за все это время заговорил седовласый старик. Голос его рокотал, точно волчий рык. – Живым ему не бывать. Возможно, подгнил. Кости сквозь кожу торчат. Служа Плети, он натворил много ужасов, а сейчас служит Королеве-Банши. Так как, хотел бы ты встретиться с таким… «братом»?
Король Андуин явно был недоволен словами старика, но и прерывать его не стал. Ну, а Фредрик, представив себе этакую картину, похолодел. Это же сущий ужас! Встретиться нос к носу с…
А, кстати говоря, с кем? С чудовищем? Или же с родным братом?
Видно, это уж он, Фредрик, должен сообразить сам.
Хозяин таверны гулко сглотнул, взглянул прямо в мальчишеское лицо короля, затем в исполненные доброты глаза жрицы, а напоследок неохотно перевел взгляд на сурового, словно вот-вот готового взорваться от злости старика.
Но ответ его был предназначен для короля.
– Да, Ваше Величество, – твердо сказал он. – Я бы хотел с ним увидеться. Если он, как вы говорите, старался не допустить зла, значит, так и остался моим братом.
Король со жрицей обменялись довольными взглядами. Сощурившись на короля, заново наполняющего бокал Фредрика, седоволосый старик покачал головой и с досадой вздохнул.
Глава двадцать четвертая
Штормград
В течение нескольких дней Андуин с Калией занимались доставкой писем всем, перечисленным в списках, полученных от Сильваны. Письма Андуин писал сам, не препоручая этого писцу, и в каждом из них разъяснял, что участие во Встрече, как они с Калией начали называть предстоящее событие, абсолютно добровольно.
Отказ не повлечет за собой ничего дурного для тебя и твоей семьи, – писал он. – Это не приказ, а, скорее, приглашение, возможность вновь увидеться с родными и близкими – пусть с виду не такими, какими ты их помнишь.
Посыльным, доставлявшим письма по назначению, было велено не уходить, не дождавшись ответа. Некоторые из адресатов были грамотны и писали ответы сами, другие диктовали их посыльным.
Взглянув на стопку ответных писем, Андуин тяжело вздохнул.
– Считая с сегодняшней почтой, отказов больше, чем согласий, – подытожил он.
– Не стоит этому удивляться, – с печальной, но доброй улыбкой ответила Калия.
– Верно. Не стоит.
«И это самое печальное», – подумал он, но вслух этого произносить не стал.
– Но некоторые согласились сразу же, без раздумий, – напомнила Калия. – И каждый из членов Совета назвал пять имен, предвидя, что некоторые участвовать не захотят.
– И вправду.
Забывать об этом не стоило. Дело только начиналось: со всеми, кто ответил согласием, следовало побеседовать и убедиться, что их желание встретиться с родными или друзьями продиктовано любовью и заботой, а не жаждой мести. В этом Калии с Андуином предлагали помочь другие советники, но юный король отказался. Как это ни было горько, но Андуин не верил в их беспристрастность. От него не укрылось, насколько расстроил Генна ответ Фредрика Фарли. Конечно, люди должны понимать, с чем им придется столкнуться, однако запугивать их, добиваясь отказа, совсем ни к чему.
Между тем Андуину сообщили, что отрицательные умонастроения не ограничены кругом его советников. Стража и люди Шоу докладывали, что на улицах и в тавернах ропщут. Страже было приказано пресекать подобные разговоры, если они граничат с крамолой или подстрекательством к бунту, но пока ничего подобного не наблюдалось. Согласно донесениям стражников, общая ненависть была направлена на Орду и Сильвану, сотворившую такое с родными и близкими горожан. Некоторые были твердо убеждены: лучше смерть, чем превращение в «чудовищ».
