– Ну, доскакался? – упёр руки в боки купец, стоя над раненым. – Да не вой ты так! Подумаешь, стрела в мякоть угодила. А вот скажи тем, улепетнувшим, чтобы в другой раз и духу вашего тут не было!
…Простые дела, простые слова, думал хоббит, слушая торговца. Наплевать ему на Запад, как на обычный, так и на Заокраинный. Вот разбойники – это да, это важно, это понятно. А Запад? Гондоры, Роханы, Арноры?..
Здесь, на Востоке, жили и будут жить своим законом, никого не слушая.
Перевалы Баррского хребта они одолели в разгар зимы. Несмотря на холода, дорога была расчищена, вдоль неё срублены избушки-зимовья.
– Как Хозяйки-то не стало, как путь краткий отворился, так ходим теперь и летом, и зимой, – похвастался купец.
…К северу остались Тропа Соцветий и Дом Высокого. Друзья молчали, вспоминая дни в отряде Отона, когда бились плечом к плечу с теми, кто потом, в Рохане и Арноре, под Серыми Гаванями, сделался смертельными врагами.
Чёрный Замок, твердыня Восьмого Колена народа гномов, сторожил переправу через Хоар. В своё время Отон пытался склонить Чёрных Гномов к торговле с Цитаделью Олмера и, похоже, его слова не пропали даром.
– Дела-то делаем, как не делать! – болтал словоохотливый купец-дорваг. – Как война-то, значит, кончилась, гномы и стали наружу подниматься, ох, стали! Правда, сами ничего не продают, всё больше покупают. Фрукты там разные, дичину, ягоды, пиво всех видов; расплачиваются серебром, и без обмана. А вот товаров своих не везут, – закончил он с сожалением. – Нет, не везут…
Фолко и гномы обменялись понимающими полуулыбками.
Ни одна вещь работы Чёрных Гномов не должна попасть на поверхность. Единственное исключение – браслеты-убийцы, вручённые друзьям в Зале Королей и исчезнувшие после битвы у Серых Гаваней.
Да, этаким не поторгуешь.
Но, так или иначе, дни слагались в недели, караван миновал великий Хоар по льду; Чёрный Замок стоял несокрушимой и угрюмой громадой.
– Есть торг, есть! – обрадовался купец, присмотревшись – над стенами вился ярко-красный шар, радостный и праздничный, совершенно чуждо смотрящийся на фоне отполированных, блистающих на зимнем солнце парапетов и контрфорсов.
Чёрный Замок вполне оправдывал своё название.
Он казался странной и пугающей причудой неведомых сил, подъявших из земных недр исполинскую гагатовую друзу, обтесавших её, вычленивших из каменной толщи башни, стены, бойницы, бастионы и переходы.
Малыш присвистнул, Торин покачал головой в немом восхищении.
Громадный чёрный кристалл, гигантский наконечник копья, пробивший плоть Арды и выставивший наружу остриё. Врата его казались громадной пастью, пещерой, уводящей в неведомое, прямо туда, к самым корням Сущего, к загадочным костям земли, которые приходится крепить неустанным трудом всего племени Чёрных Гномов.
А перед воротами успело появиться что-то навроде небольшого посада – бревенчатые избушки, длинные амбары, крытые рынки. Поднимались дымки над трубами, сновали люди, и караван решительно направился туда.
…Самих Чёрных Гномов там было относительно немного. Важные, строгие, в овчинных тулупах, подпоясанных знаменитыми поясами, изукрашенными золотой и серебряной филигранью, они неспешно прохаживались по рядам, прицениваясь, пробуя, и, если покупали – то весь товар разом.
Фолко помнили.
Гномы оборачивались на него, глядели пристально, но спокойно и даже дружелюбно. Правда, не заговаривали, и хоббит понимал отчего – он отказался от ученичества у них, а такое, хоть и было прощено один раз, не забывается гордым племенем.
Торин и Малыш тоже удостоились внимания хозяев, но – только молчаливого.
«Время ещё не пришло», – подумал хоббит. Мир уцелел, Арда уцелела. Чёрные Гномы вернулись к всегдашней своей работе. Он, хоббит, более не часть её. Немножко обидно, но… Лучше так, чем с браслетом-убийцей.
…Расторговавшись и с полной мошной, довольный купец повёл оставшийся караван дальше, уклоняясь к северу, к домену принца Форвё. Настал черёд прощаться – пещера Золотого Дракона лежала почти строго на восток от Чёрного Замка.
Зима властвовала здесь безраздельно, белоснежные равнины с редкими купами чёрных дерев простирались во все стороны, насколько мог окинуть глаз. Однако тропы и даже настоящие зимники нашлись и здесь.
Великий Восточный тракт в очередной раз сменил имя и облик, однако упорно продолжал свой бег через всё Средиземье.
…Конечно, странствовать зимой – совсем не то, что летом. Друзья не мешкали, но и не торопились, вели с собой целую вереницу вьючных пони, нагруженных припасами. Вскоре вокруг поднялись глухие стены чёрных лесов, и отыскивать путь в заснеженных чащах стало куда труднее; эти буреломы зимой должны были бы быть совершенно непроходимы, но невесть кем пробитая тропка находилась всякий раз.
– Он знает о нас, – Фолко проводил взглядом огромного филина, бесстрашно ожидавшего их приближения на ветке поперёк стёжки и спокойно, с достоинством взлетевшего лишь в самый последний момент.
– Зна… тьфу! – как ни мягко встал на крыло филин, а осыпавшийся снег запорошил Малышу лицо. – Знает?
– Конечно. Забыл, как мы сюда прошлый раз пробирались?
– Прошлый раз тепло было, – буркнул Торин.
– Доберёмся, – уверенно сказал Фолко. – Он ведь нам и путь сейчас открывает – иначе нипочём бы через зимний бурелом не пробраться. Как-то раз у нас дома – ещё до войны – выдался снежный декабрь, попробовал я в лес сходить, да так и вернулся. Ни пройти, ни проехать. А тут, глянь, тропа, словно по заказу пробита.
– Смотри, – поёжился Малыш. – Прошлый раз мы с драконякой этим говорили-говорили, да так ничего и не выговорили. Думаешь, на сей раз лучше будет?
– Ну как «не выговорили»! Об Олмере он нам тогда всё рассказал. И даже то, что все девять мертвецких колец в одно соединять он станет в Дол Гулдуре.
– Не про то я, – отмахнулся Маленький Гном. – Как вспомню этакую силищу… сиднем сидящую, да рассуждающую про «свободу воли», когда Гондор горел, и Рохан пылал, и Арнор кровью исходил – так зла никакого у меня на него не хватает! А этот дракон золотистый только и знал, что вещал – да только словами пожар не потушишь, а уж погибших и вовсе не воскресишь. Им-то очень радостно небось было услыхать, что, дескать, потому к ним смерть пришла, что не желал могучий Дух из пещерки выползти, потому как «чем эта война лучше тех, что были до неё или последующих»?
Надо же, подумал Фолко. Запомнил Малыш эту фразу…
– Сейчас нам ничего предотвращать не надо, – проговорил Торин. – Наоборот, сами глядим, как бы чего разжечь, где б ещё врага ущучить.
– Точно! – подхватил Маленький Гном. – Хорошо было у хоббитов пиво пить, пузо наедать, однако скучно на одном месте сидеть, тут Фолко прав.
Зимний лес вокруг них стоял неприступной, казалось бы, стеной, холодный воздух морозил щёки, но извилистой нитью, прихотливо брошенным пояском тянулся и тянулся сквозь него невесть кем проложенный путь.
