– Вот как?! – зарычал Малыш, подбираясь.
– Так, так, – кивнул хазг. – Я вашу троицу знаю… наслышан… без брони своей хитрой вы – никто. Сдохнете мгновенно. По одной стреле на каждого хватит.
Несколько лучников уже целились в незащищённую голову Торина.
– Жить хотите?.. делайте, как я сказал, – высокомерно бросил хазг.
– Ага, я доспех сниму, а ты мне стрелу в спину вгонишь?! – продолжал негодовать Маленький Гном.
– В отличие от вас троих, мы слова не нарушаем, – степняк презрительно скривился. – Ну, бросаете? Или мы…
– Погоди, Малыш. Шевер ын, харр. Погоди, воин. – Фолко осторожно поднимал руки, словно боясь, что резкое движение заставит кого-то из стрелков отпустить тетиву. – Погоди. Храбрые степные воины забыли об одной очень важной вещи. Очень, очень важной вещи.
Говоря так, Фолко медленно разворачивался боком к надвинувшимся хазгам.
– О чём же это мы забыли? – с издёвкой вопросил их вожак.
– О празднике рода Харуз, например, – спокойно проговорил Фолко.
Он резко развернулся, что-то блеснуло в воздухе; трое лучников повалились один на другого, из груди каждого торчало по рукояти метательного ножа.
Хазги оторопели. Воспользовавшись моментом, Малыш подхватил с земли шлем Торина, нахлобучил тому на голову.
– Крови-то сколько… – процедил он сквозь зубы. – Идти можешь?
Торин только едва заметно кивнул.
– Я не промахнусь, – спокойно пообещал хазгам Фолко. Он пятился следом за друзьями, в обеих руках зажаты веером верные ножи. – Ваш вожак прав, хватит крови. Мы пришли мирно, как гости, и подверглись нападению. Мы имели право защищаться и не должны платить долг крови. Вы знаете это так же хорошо, как и я.
Так они и отступали, странным порядком – впереди Торин, тяжело опираясь на плечо Малыша, за ними пятившийся Фолко. Хазги двигались следом, держали на прицеле, но не стреляли, словно ждали чего-то.
Дунландцы угрюмо взирали на происходящее, но не вмешивались.
В конце концов друзей выручили эльдринги: десяток воинов Ории зачем-то направлялся в лагерь.
– Это что ещё за непотребство? – заорал коренастый десятник, едва завидев вооружённых хазгов. – Вам тут луков не положено! Забыли Тарнский Уговор?!
Кто-то из степняков тотчас натянул тетиву, и, наверное, смелый воин Ории тут же и нашел бы свой конец, если бы не вожак хазгов.
– Шеверрам кып!
Наконечники стрел нехотя опустились к земле.
– Мы чтим Уговор, – хрипло проговорил степняк на всеобщем. – Оружие будет убрано. Но меж нами и этими – счёт кровью. Мы ещё встретимся, мадраш.
Хазги поворачивали назад, что-то злобно ворча себе под нос. Вожак задержался, в упор глядя на хоббита, словно желая что-то сказать.
Эльдринги уже обступили Торина, пытаясь помочь.
Фолко задержался, шагнул обратно, навстречу вожаку хазгов.
– Я пролил первым вашу кровь, но сделал это, защищаясь. Зачем он напал на меня?
– И ты ещё спрашиваешь? – Вожак презрительно сплюнул в траву. – Разве не ты приносил клятву Вождю Эарнилу? Разве не ты ходил в отряде Отона? И разве не ты потом командовал у соломенноголовых, когда те ворвались на наши земли? Кожу бы с тебя живьём содрать следовало! Небу угодно будет, я это ещё увижу!
– И это всё, что ты хотел сказать? – невозмутимо осведомился Фолко. – Вспоминать Олмера, который привёл вас на чужие земли, грабить и убивать невинных?
– Нет! Не всё! – Хазг в ярости выплёвывал слова, словно чёрные проклятия. – Королю своему скажи, что мы ничего не забыли и не простили. Мы знаем, что Великая Сила расправляет крылья где-то на юго-востоке – об этом сказали нам провидцы, одного из которых ты, нечестивец, убил сегодня! Грядут времена горя и бедствий, быть может, кто-то вновь захочет стереть с лица земли мой народ. Так вот знай: мы не станем покорно ждать вашего удара, словно быки на бойне!
Хазг плюнул под ноги Фолко, повернулся и быстро зашагал прочь, вслед за сородичами. Половинчик скрипнул зубами и тоже заторопился.
Рана Торина обильно кровоточила, но, по счастью, оказалась неопасной. Сабельное лезвие рассекло кожу на лбу, почти до самого черепа. Могучий гном с трудом доковылял до корабля Фарнака и только там позволил себе свалиться. Эовин тихонько ойкнула, зажимая рот ладошкой, и тотчас кинулась помогать.
Поднялся большой переполох. Эльдринги не владели устьем Исены, но похоже, и без Эодрейда добились тут от степняков неких прав: работать на себя они позволяли, но не более.
Ория с ходу предложил двинуть несколько сотен воинов и сжечь дотла все хазгские жилища; его насилу успокоили. Устраивать большую войну из-за одной стычки никто не собирался, но и сойти с рук хазгам это не должно – попробовали раз, попробуют другой, и никто не ведает, до чего дойдёт.
Добрая сотня эльдрингов в полном вооружении окружила лагерь, таны потребовали «выдачи зачинщиков». Старшины хазгов качали головами, цокали языками и уверяли, что «горячий молодняк» уже сбежал, куда глаза глядят, однако они, старшины, чтя Тарнский Уговор, готовы заплатить виру за пролитую кровь гостя.
На том и порешили.
В положенный срок, как и предсказывал Ория, появился Сваран со своими кораблями. Молодой тан без долгих колебаний подписал рядную грамоту, вместе с Орией оставшись в устье Исены ждать подхода главных сил флота эльдрингов.
– А мы-то? Мы? В море выходим или как? – сердито справлялся Фарнак у Маленького Гнома.
– Выходим, выходим, – успокаивал тот. – Сам же видишь, почтенный тан, – хоббиту травы собрать надо, снадобья сварить! Торин не шибко хорош.
Торин и впрямь был «не шибко хорош» – лежал в беспамятстве, рана гноилась, и кто знает, чем бы всё кончилось, если бы Фолко не посчастливилось набрести на целему, невесть каким ветром занесённую сюда с севера.
Спустя сутки отвары и компрессы наконец подействовали, Торину стало куда лучше, он уснул, дыхание сделалось глубоким и ровным.
– Можно отваливать, – утёр пот Фолко.
Они и без того задержались тут слишком долго.
Энедвейт, берег моря в двух лигах севернее устья Гватхло, владения ховраров, 1 июля 1732 года
Улов в тот день казался совсем никудышным. Немолодой рыбак, в одних холщовых, закатанных до колен штанах, брёл по тропе к хижине. На спине он нёс плетёную корзину с рыбой – её попалось в снасти почти вдвое меньше обычного.
Тропа поднималась на зелёный откос и ныряла в укромную, заросшую ивняком ложбину. К затенённому склону притулилась избушка, кривовато, но прочно срубленная из нетолстых брёвен – таких, чтобы мог поднять один человек.
Кудлатый пёс приветственно тявкнул, бросился в ноги хозяину.
