Нет, надо думать о другом, вспомнить его улыбку, которую Маргарита так любила! Любила-то любила, только вот непонятно теперь, к чему она была обращена. То ли непосредственно к дорогой жене, то ли к свежайшим круассанам на завтрак, которые она подает каждое утро, а может, к маминым драгоценностям, которые покорная супруга потащит в ломбард по первому свистку?
Когда Маргарита была маленькая и еще пыталась ерепениться, мама говорила: «Ты хорошая, только пока тебя по шерстке гладишь, а как против, тут-то все и вылезает!» Маргарита никак не могла осмыслить своим неискушенным детским умом, зачем надо гладить человека против шерсти, а теперь вот поняла. Чтобы знать, что ты для него не только оператор зоны комфорта…
Вообще ей казалось очень логичным, что раз Костя один зарабатывает, то имеет полное право распоряжаться собственными средствами, и пока муж ее содержит, она за это должна обеспечить ему максимально приятное существование. Это представлялось Маргарите совершенно естественным, и она не вспоминала, что это именно Костя уговорил ее оставить работу и посвятить себя семье, и не думала, что он живет в ее квартире, отдыхает на ее даче, ездит на машине, купленной за деньги от продажи серебряного чайного сервиза, а книги его так хорошо продаются, потому что после смерти мамы Маргарита сняла со стены серию гравюр, которую Римма Семеновна не сочла нужным поместить в сейф, хорошо продала через мамины связи и оплатила программу Костиного продвижения. Черт возьми, она была инвестор, владелец бренда, и имела право на свои дивиденды!
Она нахмурилась. «Поздновато ты спохватилась, дорогая! Все это нужно было выяснять и бороться за свои права, пока Костя был жив, а теперь у тебя осталась только обязанность свято хранить его память, а не придираться к каждой мелочи, как базарная торговка! Куртки ты для него лишней пожалела! Да наверняка все было не так, ты просто не помнишь!»
Сурово отчитав себя, она решила выпить чаю и отправилась в кухню. Вдруг подумала, что надо было сказать Косте про предложение Давида поделить наследство, и посмотреть на его реакцию. Понял бы он, что от этих денег необходимо было избавиться, сколько бы их там ни было? Наверное, нет. Он, даже не зная истинной стоимости картин, и то был недоволен, что любимая теща оставила их внуку, и намекал, что неплохо бы оспорить завещание, и, наверное, втянул бы Маргариту в судебную склоку, если бы нотариус не объяснил, что дело тухлое. Невменяемость Риммы Семеновны доказать будет крайне проблематично, ибо она до последних дней поддерживала контакты с учениками и бывшими коллегами, часто помогая профессиональным советом, а других аргументов оспорить завещание тоже нет. Вот если бы внук самолично прикончил бабушку – другое дело, а так – нет.
Костя не отстал бы от жены, пока не получил деньги, это точно. Опять сначала согласился бы, что да, надо отдать на благое дело, а потом ныл бы и ныл, дулся и дулся, и так в конце концов перевернул бы реальность, что благим делом оказалась бы передача денег лично в руки Константину Ивановичу Рогачеву, а поддержка больных детей предстала вредным расточительством.
Нет, хорошо, что у нее хватило ума промолчать. Оксана получила хоть какое-то успокоение, что все деньги ушли в фонд, а Маргарите тоже было бы крайне тягостно пользоваться ими. Она всякий раз думала бы, какой страшной ценой они дались.
В глубине квартиры вдруг раздался странный звук. Маргарита прислушалась – на звук ее телефона не похоже. Странно…
Звук не прекращался, пришлось отправиться на электронный зов, и пока Маргарита шла, в голове снова замаячил хвостик какой-то смутной мысли. Она уже почти поймала его, но как раз взяла айпад, увидела, что звуки происходят оттуда, и причина их в том, что ее по скайпу вызывает не кто иной, как Вадим, и все вылетело из головы.
Вадим звонил ей в видеорежиме. Маргарита быстро оглядела себя в зеркале, нашла, что выглядит прилично, и ответила тоже в видео.
Собеседник был в чем-то странном, то ли футболке, то ли в рубашке необычного фасона, без воротника. Фоном Вадиму служила светло-персиковая, явно казенная стена и кусочек какого-то офисного растения, возможно, искусственного. Она вспомнила, что так и не выяснила у Лены, кем он работает, но спрашивать было неудобно, поэтому Маргарита улыбнулась и быстро сказала, что осваивает новые технологии, вот и решилась послать сообщение.
– Очень рад, – Вадим засмеялся, но сразу сделал серьезное лицо, – Лена мне все рассказала, поэтому я вас не беспокоил. Не мог придумать достойный повод.
Маргарите сделалось стыдно. Интересно, что хорошего можно подумать о женщине, которая, не успев потерять мужа, тут же заигрывает с другими мужиками? Ясно, что Вадим считает ее чем-то вроде проститутки, ибо Лена чего точно не стала делать, так это смягчать краски. Зачем она ему написала, только опозорилась в глазах хорошего человека.
– Маргарита, а если бы мы с вами еще повидались? – вдруг спросил Вадим.
– Так мы и сейчас видимся, – буркнула она.
Вадим засмеялся, и как-то завязался у них разговор ни о чем, и обо всём, перескакивали с темы на тему, Маргарита обмолвилась, что верит в теорию катастроф, и Вадим признался, что тоже так думает, и ему часто кажется, что сказки про волшебников, про блюдечки с яблочками (с яблочками, прошу заметить), через которые видно на расстоянии, про драконов и живую-мертвую воду – все это свидетельства обломков цивилизаций, уцелевших после катастрофы. Эта тема захватила обоих, и разгорелся жаркий диспут о природе драконов, что это – какие-нибудь динозавры или сохранившиеся после апокалипсиса самолеты, и обсуждать такую откровенную ересь было, конечно, странно, но весело. Вадим только сказал, что на дежурстве и в любую секунду его могут вызвать, тогда он сразу прервет разговор. Маргарите нравилось, что эта секунда не наступает, но внезапно ожил ее собственный телефон, и снова кольнуло неприятное чувство недодуманной мысли.
Попросив Вадима не отключаться, она ответила. Оказался тот красивый полицейский. В самых любезных выражениях он сказал, что им необходимо провести обыск в Костиной квартире, и сделать это сегодня.
– Но как же, – растерялась Маргарита, – я там не была пятнадцать лет, там, наверное, грязь, пыльно… Давайте я сначала сделаю уборку.
– Маргарита Павловна, – строго сказал собеседник, – вы мне сейчас серьезно это говорите?
– Ну да… Как же пускать людей, когда не прибрано? Если вам срочно, то я прямо сейчас туда поеду, приберусь, и завтра утром обыскивайте, сколько хотите.
Полицейский засмеялся:
– Мы вас не подозреваем, но все же, если мы работаем на результат, заранее оповещать заинтересованное лицо довольно глупо, согласитесь.
Маргарита согласилась. Полицейский сказал, что находится возле ее дома, пусть берет ключи и выходит.
Вадим, от волнения забытый на экране айпада, прокричал, что будет за нее волноваться, и пусть обязательно сообщит, как все прошло, а если появится какая-то опасность – немедленно сигналит ему, он пришлет адвоката.
Маргарита знала, что ей ничто не угрожает, кроме репутации плохой хозяйки, когда следователи увидят загаженное помещение, но забота все равно была приятна.
