– А то без вас не догадались! – Анжелика Станиславовна рассказала, что дама – просто на редкость среднестатистическая женщина. Работает медсестрой, после развода одна воспитывала сына, мечтала дать ему высшее образование, и мечта сбылась. Сейчас парень учится в магистратуре. «Интересно, – подумал Зиганшин, на пальцах подсчитав, что ребенок все-таки поступил в университет сразу после школы, – почему она проклинала Давида Ильича, если в итоге все получилось? Если бы сын так и не стал студентом, другое дело – родитель, доведенный до отчаяния постоянными неудачами любимого отпрыска, способен на все».
Дама никогда не попадала в поле зрения полиции, не имела долгов и кредитов, жила скромно и одиноко. Нет, тут, похоже, пустышка, он только зря потеряет время.
Дверь распахнулась, и в кабинет стремительно вошла женщина такой стати, что Зиганшин сразу вспомнил классические строки про коня и избу.
– Ну что опять? – спросила она резко, без приглашения усаживаясь напротив Анжелики Станиславовны.
Зиганшин посмотрел в гладкое, молодое лицо, перевел взгляд на мощный бюст и подумал: «Хорошо, что я остался».
– Почему опять? – Анжелика Станиславовна удивленно приподняла бровь.
– Да мы уже к вам как на работу ходим. Таблетки не горькие, улыбки не сладкие, а уколы больные. Что на этот раз?
– Ах, вот что… Нет, я не по жалобе пациента вас вызвала.
– Ого! Становится любопытно! – Посетительница рассмеялась.
– Скажите, пожалуйста, какого рода отношения связывают вас с неким Давидом Ильичом Дымшицем?
Женщина подскочила:
– Господи, неужели вы наконец взяли за жопу эту скотину? Пожалуйста, скажите мне, что это так!
Зиганшин ничего не смог с собой поделать и рассмеялся. Какое странное дело: все фигурантки в нем очень симпатичные женщины, один их вид поднимает настроение.
Анжелика Станиславовна нахмурилась и постучала по столу кончиком ручки:
– Отвечайте, пожалуйста, на мои вопросы.
– А, да, конечно. Он был репетитором моего сына по русскому и литературе. Я сама видела его пару раз, не больше, ну и денег, конечно, ему напередавала кучу, сволочи такой! Так а в чем дело-то? Если он стал жертвой преступления, тогда пардон, ничего, кроме хорошего, но и притворяться, что сильно расстроена, тоже не буду.
– Нет, Давид Ильич, к счастью, жив. А вы разве не знаете, что произошло? Это дело довольно широко освещалось в новостях…
– Та я не смотрю новости, зачем? Если родине что-то от меня понадобится, она сама меня найдет.
– И то верно, – кивнула Анжелика. – Расскажите нам подробно, как складывались ваши отношения.
Женщина развела руками:
– Ну как… Мой сын – умный парень, но я решила подстраховаться. Все говорили, что без репетиторов не сдать ЕГЭ, а тут тем более у коллеги снимает квартиру целый профессор, к которому еще хрен попадешь. И вроде как грех не воспользоваться, раз так совпало. Мы пошли к нему, прямо как к королю на аудиенцию, он с сыном посидел и милостиво так говорит, мол, умный мальчик, знающий, я готов с ним заниматься. А я, дура, уши развесила, нет бы сообразить, что коли так, то на фига с ребенком заниматься в принципе? Нет, я чуть из штанов не выпрыгнула от счастья, о, думаю, путевка в жизнь! Сын стал ходить два раза в неделю, не за спасибо, сами понимаете, но главное, что эта сука Дымшиц учил его там черт знает чему…
Зиганшин встрепенулся:
– Чему?
– Он должен был натаскать мне ребенка на ЕГЭ. Чтобы все по стандарту. От сих до сих. По схеме и лекалам. Строго по образцу. Там же проверяют такие дуры толстожопые, у которых есть шаблон, а все остальное – неправильно. Станут они свои куриные мозги напрягать, ага, сейчас! Да и даже если станут, все равно не поймут ничего.
– И не говорите, – горестно вздохнула Анжелика Станиславовна, – нам через год сдавать, так я уже извелась вся.
– Понятное дело. Но вы учтите, что изучать предмет и сдать ЕГЭ – это совершенно разные вещи. Абсолютно. В точных науках еще туда-сюда, там с цифрой не поспоришь, а у гуманитариев вообще мрак. Ну, как всегда у нас, когда привлекается человеческий фактор.
– Допустим, система ЕГЭ еще несовершенна, но при чем тут Давид Ильич?
– При том, что он должен был дать ребенку этот трафарет. И все. Больше от него ничего не требовалось. А вместо этого они сливались в литературном экстазе далеко за пределами школьной программы, и, пожалуйста, итог: шестьдесят четыре балла.
– Ну это не так уж и плохо.
– Не для моего сына! Но взбесило меня совсем другое. Дымшиц состоял в комиссии по апелляциям, и, если честно признаться, мы ради этого в основном к нему и ходили. Он же брал вдвое против среднего по городу, но я думаю, ладно, заплачу, зато в случае чего он замолвит словечко. Случай настал, и что?
– Что?
– Эта тварь язык в задницу засунула! Знал прекрасно, кто пришел на апелляцию, чья работа, видел, сука, что она отличная, просто проверили черт знает как, а накинул всего три балла!
– Возможно, вы преувеличиваете…
– Да если бы! Он сам сказал, что объективно работа стобалльная! Точнее, девяностошестибалльная, потому что сын все-таки одну ошибку сделал, перепутал ямб с какой-то там хренеей. А остальное – это тупость и ограниченность проверяющих. Ну я говорю, раз так, то давайте исправляйте, потому что мы пойдем поступать не с вашим мнением, а с официальной оценкой, а он: нет, не могу. Им запрещено, оказывается, добавлять больше трех баллов.
– Почему? – удивился Зиганшин.
– Потому что если будет много исправлений, то станет ясно, что система ЕГЭ несовершенна. Придется тратить время, силы и средства на ее доработку, а зачем, если можно просто сливать талантливых детей и делать вид, что все в порядке. Холопская психология, короче говоря. У рабов и квадратное катается. Вот мог же Дымшиц защитить моего сына! Сказал бы: девяносто шесть баллов, и точка! Но нет, страшно! Трус поганый! Смелости для борьбы с государственной машиной хватало только деньги с меня брать и налоги не платить. Тут прямо орел!
– То есть вы остались недовольны и сохранили к Давиду Ильичу неприязнь?
– Неприязнь, товарищ следователь, не то слово! Меня прямо трясет, когда я его вспоминаю! Сволочь! Урод комнатный! Хоть бы уж действительно молчал, что хорошая работа…
Зиганшин улыбнулся. Вряд ли настоящий преступник станет так глупо палиться.
– Но он всего лишь выполнял указание.
– Так в этом и суть! Что все готовы выполнять чужие указания, а не свои обязанности! – с азартом воскликнула женщина, – гнида ваш Дымшиц, короче говоря. До сих пор жалею, что не подала в суд на него и всю эту шоблу бестолковую.
– И что было дальше? – спросила Анжелика Станиславовна.
– Вот тоже, кстати, показательно. По истории и обществоведению, которыми сын вообще не занимался, он получил кучу баллов и без проблем поступил на юрфак.
