Он подошел к тележке с бутылками, стоявшей у стены, плеснул в стопку какого-то темного напитка и опрокинул себе в рот.
– А теперь отвечай: где его подручный, который, как ты говоришь, все еще жив.
– Я не знаю. Не знаю!
Я решил больше не врать насчет Эйча. Я уже проболтался, но никакой информации, способной вывести их на него, у меня все равно не было. Я даже не знал, где он живет.
Охранник Лео, державший меня за шею, стиснул пальцы крепче. Я подумал, что из меня сейчас будут делать отбивную.
– Все ты прекрасно знаешь. Ты вез эту девчонку к нему!
– Нет, не к нему! Мы везли ее в петлю.
– В какую именно петлю?
– Не знаю, – солгал я. – Он мне еще не сказал.
Билл хрустнул костяшками пальцев.
– Дурачком прикидывается. Думает, ты на это купишься, Лео.
– Ничего, – мотнул головой Лео. – Мы найдем его. Этот город – мой, и здесь от меня никому не спрятаться. Но вот что я действительно хочу знать, так это что вы с ними делаете? Что вы делаете со своими жертвами?
– Ничего, – сказал я. – Нет у нас никаких жертв.
Он схватил досье со стола, на который бросил его минутой раньше, перевернул еще пару страниц и ткнул папку мне под нос.
– Вот один из тех детей, которых якобы спас твой дедушка. Мы нашли его через две недели. Как, по-твоему, похоже, что его спасли? А?
На фото был мертвец. Маленький мальчик. Страшно изувеченный.
Лео ударил меня в живот. Я согнулся пополам и застонал от боли.
– Это что у вас, семейный бизнес такой, да? Мальчик подрос и решил продолжить семейное дело?
Он пнул меня, и я упал на пол.
– Где она? Где Агата?
– Я не знаю, не знаю, – повторял я или, по крайней мере, пытался. Он бил меня ногами, пока я не стал задыхаться, а из носа не потекла кровь, заливая ковер.
– Поднимите его, – с отвращением сказал Лео. – Черт подери, опять ковер придется чистить.
Меня подхватили под руки и поставили прямо, но стоять я не мог: ноги подкосились, и я упал на колени.
– Я хотел убить Ганди, – сказал Лео. – Я бы своими руками придушил этого сукина сына.
– Ганди умер, Лео, – напомнил Билл.
– Ганди умер, – повторил Лео. – Но на худой конец и ты сгодишься, щенок. Который час?
– Уже почти шесть, – ответил Билл.
– Покончим с ним утром. Сделай из этого хорошее шоу. Вызови всех.
– Вы ошибаетесь, – прошептал я дрожащим голосом. – Вы ошибаетесь насчет него.
– Выбирай, сопляк, что тебе больше по вкусу: вода или пуля?
– Я могу доказать…
– Мы можем и утопить, и расстрелять его, – предложил Билл.
– Хорошая мысль, Билл. Щенок умрет дважды: за себя и за своего драгоценного дедушку. А теперь – вон отсюда!
* * *
Той ночью они впервые выключили свет в моей камере. Я лежал в темноте, сражаясь со своими мыслями и мечтая о том, чтобы тело, ноющее от боли, исчезло и больше меня не мучило. Я беспокоился о друзьях. Вдруг их тоже били, пытали, запугивали? Я беспокоился о Нур, гадая, что они хотят с ней сделать. Может, и правда было бы лучше, если бы я не пытался помочь ей? Если бы послушался Эйча и бросил все, как только он позвонил?
Да. Почти наверняка.
Беспокоился я и о себе, врать не стану. Подручные Лео грозились меня убить с тех самых пор, как я тут очутился, и я уже привык, что это они так шутят. Но угроза, прозвучавшая из уст самого Лео, была нешуточной. Я ведь ему больше не нужен. Он больше не пытался выжать из меня какие-то сведения. Похоже, теперь ему просто хотелось посмотреть, как я умру.
И что это за бред сумасшедшего, который он нес о моем деде? Я ни ни на секунду не поверил, что это может быть правдой, – но почему сам Лео в это верил? У меня было только одно предположение: твари каким-то образом подставили его, обставляя похищения так, чтобы свалить вину на Эйба, – в надежде, что клан Лео на это купится и избавит тварей от лишней работы. А насчет того, что на месте некоторых из этих преступлений свидетели видели моего деда (и Лео особенно на это напирал!), – тоже ничего удивительного: по части маскировки твари – настоящие мастера. Может, кто-то из них переоделся или надел правдоподобную маску, чтобы выдать себя за Эйба…
За дверью камеры что-то лязгнуло.
Вот и все. Они пришли за мной. Решили не дожидаться утра.
В двери открылось окошко.
– Портман!
Это был Лео. Я удивился, но потом подумал – все понятно, он просто хочет собственной рукой спустить курок.
– Выметайся отсюда.
Я встал с лежанки и подошел к окошку.
– Твари подставили моего деда, – сказал я.
Сказал не потому, что надеялся убедить его, а просто потому, что должен был это сказать.
– Заткни свою чертову пасть. – Он помедлил, пытаясь взять себя в руки. – Ты знаешь эту женщину?
Он поднес к окошку какую-то фотографию. Этот неожиданный поворот так меня изумил, что я не сразу сообразил, что от меня требуется. На снимке была какая-то оперная дива – крашеная блондинка в белых перчатках и шляпке с перьями. В руке она держала банку средства от засоров «Драно» и, казалось, пела в нее, как в микрофон.
– Это баронесса! – выпалил я, радуясь, что память меня не подвела.
Лео убрал фотографию. Некоторое время он стоял молча и разглядывал меня, нахмурив лоб. Понять что-то по его лицу было решительно невозможно. Прошел ли я испытание? Или не нужно было этого говорить?
– Мы кое с кем связались, – произнес он наконец. – Твои приятели сказали, что вы останавливались в «Поместье “Богиня”» во Флориде. Мы, естественно, обеспокоились и послали туда запрос – узнать, оставили ли вы в живых хоть кого-то. К моему огромному удивлению, обнаружилось, что вы не только повели себя как достойные джентльмены, но и позаботились кое о каком дельце, которое я собирался уладить сам.
Я уставился на него, разинув рот.
– О каком дельце?
– Об этих дорожных бандитах, которые вели себя так, будто они там хозяева. Я собирался съездить во Флориду и оставить от них мокрое место. Но вы избавили меня от хлопот.
– Это было… э-э-э… в общем, рад был помочь.
Я старался держать себя в руках и говорить спокойно, а не как человек, еще не до конца уверенный, что его вот-вот не убьют.
