– Вас понял, Лео.
Лео повернулся к нам. Снял ноги со стола и подался вперед на стуле.
– Откуда вы? – спросил он. – Надо полагать, вы – лос калифорниос? Люди Миза?
– Я из Флориды, – ответил я.
– А мы из Британии, – сказала Бронвин. Голос у нее был больной.
– Мы не знаем никакого Миза и вообще не понимаем, о чем вы, – добавила Эмма.
Лео кивнул, уставился в стол и очень долго молчал. Когда он вновь поднял голову и заговорил, я увидел, что лицо его стало багровым от гнева.
– Я – Лео Бернем, и я – хозяин этого городишки.
– Всего Восточного побережья, – уточнил Билл.
– Вот как у нас заведено: я задаю вопросы, а вы отвечаете честно и прямо. Я не из тех, кому можно врать. И не из тех, кто станет попусту тратить на вас время. – Лео поднял руку и с силой опустил ее, по самую рукоять всадив ножик в столешницу. Все так и подпрыгнули.
– Зачитай обвинения, Билл, – велел Лео.
Билл раскрыл бумажную папку.
– Незаконное проникновение на территорию посторонних лиц. Сопротивление при задержании. Похищение странного, ранее не имевшего контактов со странным сообществом.
– Добавь ложные показания при попытке установления личности, – сказал Лео.
– Вас понял, босс, – кивнул Билл и дописал несколько слов.
Лео встал со своего высокого стула, обошел его и оперся локтями на позолоченную спинку.
– После того, как твари со своим призрачным зверьем убрались из города, я понял, что сейчас начнется, – проговорил он. – Кто-то непременно попытается играть на нашей территории. Это был только вопрос времени. Я думал, они начнут с какой-нибудь захолустной петли, где-то на окраине. С шайки Мисси Файнман в Пайн-Барренс. С притона Джуса Барроу в Поконосе. Но наложить лапу на одну из самых могущественных диких, каких здесь не видали уже… уж и не знаю, сколько! И прямо у нас под носом, среди бела дня!.. – Он выпрямился во весь рост и продолжал, брызжа слюной в припадке бешеной ярости: – Это не просто наглость, это оскорбление! Так и вижу, как вы, лос калифорниос, смеетесь себе в усы: «Лео – слабак. Лео дрыхнет без задних ног. Пойдем и заберем его славную маленькую свинью-копилочку, потому что нам это наверняка сойдет с рук!»
– Я вижу, вы очень расстроены, – сказал Миллард. – И я не хотел бы расстроить вас еще сильнее, но все-таки вынужден возразить. Видите ли, мы действительно не те, за кого вы нас принимаете.
Лео вышел из-за стула и встал перед Миллардом, на которого напялили какой-то полосатый балахон, чтобы ему было труднее ускользнуть незаметно.
– Так вы здешние? – спросил Лео.
– Нет, – ответил Миллард.
– Но вы пытались увезти эту дикую?
– Что вы имеете в виду под словом «дикая»?
Лео ударил Милларда кулаком в живот. Миллард согнулся пополам и застонал.
– Прекратите! – закричала Эмма.
Лео не удостоил ее даже взгляда.
– Объясни им, кто такие дикие, Билл.
– Диким называется странный человек, который не знает, что он странный, и еще не присоединился ни к одному клану или группе, – произнес Билл, словно цитируя определение по памяти.
– Ей угрожала опасность, – сказал я. – Мы пытались помочь ей.
– И для этого решили вывезти ее из города.
– Да, в нашу лондонскую петлю, – кивнула Бронвин. – Туда, где до нее не доберутся такие люди, как вы.
Брови Лео взлетели на лоб.
– Лондон! Ты слышишь, Билл? Все еще хуже, чем я думал. На наше добро разевают рот не только лос калифорниос, но и англичанишки.
– Она – не одна из вас, и она не ваша, – сказал я. – И она сама решила пойти с нами.
Лео поправил воротник и подошел ко мне вплотную. Громила, державший меня за плечо, сжал пальцы крепче: это было предостережение.
– Я не знаю, в самом ли деле ты такой невежда или только прикидываешься, – тихо проговорил Лео, – но это не имеет значения. Закон есть закон, не я его придумал. И закон един для всей страны. Эта светоедка – местная, и подбивать ее уехать – преступление… в котором ты сейчас сознался. У меня нет другого выхода, придется сделать из тебя показательный пример.
С этими словами он ударил меня по лицу – так быстро, что я не успел подготовиться. Удар был таким сильным и неожиданным, что я едва удержался на ногах.
– Билл, убери этих сопляков из моего кабинета. Выясни, кто они такие, и если понадобится закрутить гайки, не стесняйся. Мы и так уже прослыли мягкотелыми.
– Вас понял, босс.
Когда нас выводили из комнаты, я встретился взглядом с Эммой. «Все будет хорошо», – прошептал я ей одними губами. Но я увидел, что ей по-настоящему страшно – впервые за все время, с тех пор как мы отправились в путь.
Это была моя первая встреча с Лео – первая, но не последняя.
* * *
Я не понимал, сколько времени провел в камере. Она была без окон, так что солнца я не видел. Из мебели – только лежанка и толчок. Казалось, прошло несколько дней, но на деле – едва ли больше суток. Освещалась камера единственной голой лампочкой, которую никогда не выключали, а в таких условиях следить за ходом времени еще труднее, особенно когда из-за сдвига петлевых поясов сбиваются биологические часы.
Мне принесли еду в жестяной миске и воду в жестяной кружке. Через каждые несколько часов кто-нибудь входил и начинал меня допрашивать. Каждый раз – кто-нибудь новый. Поначалу они хотели знать только, откуда я приехал и на кого работаю. Похоже, они все-таки были уверены, что я на самом деле из Калифорнии. То есть что я – калифорнио, как они выражались. И хотя я отрицал это, правда казалась слишком невероятной: разве может такой отъявленный американец, как я, принадлежать к группе странных из Великобритании? К тому же я был родом из современности, а мои друзья – нет. Убедить допросчиков, что я не вру, было очень трудно. Моя история казалась им полным бредом. И они с такой жестокой беспечностью говорили о том, как отправят меня в расход, или описывали всевозможные ужасные кары, ожидавшие меня и моих друзей за наши «преступления»! Но при этом меня не били. И не пытали. Мне казалось, это как-то объяснялось участием человека из другой камеры. Через каждые несколько часов меня выставляли в коридор и вели в другую камеру без окон. И там я некоторое время сидел напротив человека, похожего на сову, коротко подстриженного и в маленьких круглых очочках. Он молча смотрел на меня, откинувшись на спинку стула, и задумчиво ел соленые огурцы.
По-видимому, он пытался прочесть мои мысли. Не знаю, помогали ли ему в этом соленые огурцы, или он просто не мог прожить без них ни минуты, но, в конце концов он выудил из моей головы все, что хотел. К такому выводу я пришел, потому что дознаватели внезапно сменили пластинку. Теперь они, похоже, поверили, что я действительно не из Калифорнии и что в Нью-Йорк я приехал вместе со всей этой заокеанской группой странных.
