– Я готов.
– Но как мы туда попадем? – спросила Эмма.
– Есть тайный ход, – пояснила Лили. – Идите за мной.
И мы пошли – то и дело замедляя шаг, чтобы не обгонять Лили, которая осторожно двинулась к дому, постукивая перед собой белой тростью.
– Ты, похоже, и правда знаешь, куда идешь, – заметил Миллард.
– Ну да, – кивнула Лили. – Мы тут вообще часто зависали – я имею в виду: мы с Нур. Когда нам было нужно место, где нас никто не найдет.
– От кого вы прятались? – спросил я.
– А ты как думаешь? От предков, конечно! Особенно от этих ее опекунов.
И Лили пробормотала что-то нелестное – я не разобрал, что, – в адрес приемных родителей Нур, а потом, пошарив перед собой тростью, свернула в переулок между складом и недостроенным зданием. Посередине переулка она остановилась и принялась ощупывать руками дощатый забор.
– Вот она! – Лили нажала на одну из досок, и та качнулась, открывая проход. – Идите вперед.
– Хочешь сказать, вы прятались здесь? – удивилась Бронвин.
– Тут совершенно безопасно, – заверила Лили. – Даже бездомные не знают про этот лаз.
Стройка выглядела так, словно лет десять назад ее затеяли какие-то сомнительные личности, а потом просто бросили из-за нехватки денег. Все вокруг казалось одновременно и новым с иголочки, и старым, заброшенным, распадающимся. Впечатление довершал экзоскелет строительных лесов, окружавших стены.
Лили взяла телефон, нажала на кнопку и произнесла: «Мы идем». Голосовое сообщение преобразовалось в текст и отправилось.
Ответ не заставил себя долго ждать, и автоматический голос прочел его вслух:
– Остановись в прихожей и подожди. Я хочу на них посмотреть.
Это была Нур! Наша странная девушка! Мы почти справились!
Следом за Лили мы двинулись под лесами к дверному проему, и тут в кармане зажужжал мой телефон. Я достал его и посмотрел на экран.
Звонок с неизвестного номера. Обычно я на такие не отвечал, но на сей раз что-то подсказало мне, что стоит нарушить правило.
– Минуточку, – сказал я остальным. – Я сейчас.
– Давай быстрее, – поторопила Эмма.
Я повернулся, отбежал на несколько шагов и ответил на звонок.
– Джейкоб? Это Эйч.
Я напрягся, тело будто закаменело.
– Куда вы пропали? Я думал, мы с вами встретимся после Портала!
– Некогда объяснять. Слушай внимательно: миссия отменяется.
Сначала я подумал, что ослышался.
– Что?!
– Миссия отменяется. Сворачивайте все немедленно. Ты понял?
– Но почему? Все идет по пла…
– Обстоятельства изменились. Знать все подробности вам не обязательно. Просто возвращайтесь домой, и немедленно! Возвращайтесь – все, до единого!
Я почувствовал, что начинаю закипать. И это после всего, что мы уже сделали?! Ушам своим не верю!
– Мы что-то сделали не так? Где-то напортачили?
– Нет, нет. Послушай, сынок: это становится слишком опасным. Я бы ни за что не поручил вам это дело, если бы знал, как все обернется. Так что просто сделайте, как я сказал. Бросайте все и возвращайтесь домой.
Я сжимал телефон так крепко, что рука уже начала дрожать. Мы слишком далеко зашли, чтобы теперь просто взять и все бросить!
– Что-то со связью, – сказал я в трубку. – Я вас не слышу.
– Я сказал: ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ДОМОЙ.
– Извините, босс. Плохая связь.
– Кто это? – услышал я голос Эммы. Она пошла за мной, не дождавшись, когда я сам вернусь.
Я сбросил звонок и засунул телефон в рюкзак, откуда его вибрацию будет не слышно.
– Ошиблись номером.
Следом за Лили мы прошли в дверной проем без двери и дальше, по коридору, по стенам которого тянулись длинные борозды от вырванной проводки, похожие на черные вены. Под ногами хрустела запекшаяся грязь и штукатурка. Повсюду валялись розовые клочья тепловой изоляции, похожие на сахарную вату. Шагая вперед, Лили ставила ноги точь-в-точь на те места, где виднелись старые следы, – как будто выучила весь маршрут наизусть шаг за шагом. То и дело мне попадались на глаза какие-то вещи, которым здесь явно было не место: старая кофейная чашка или перевернутая картонная коробка. Лили задевала их тростью, останавливалась на миг, а затем двигалась дальше, и я сообразил, что эти предметы расставлены не случайно. Это были метки, которые помогали ей понять, сколько уже пройдено и сколько осталось.
Завернув за угол, мы оказались на лестничной площадке.
– Я могу и сама, но будет лучше, если ты мне поможешь, – сказала Лили, и все мы поняли, что обращается она к Милларду.
Он был только счастлив вновь предложить ей руку. Мы прошли шесть этажей и слегка запыхались.
– А теперь будет немного странно, – предупредила Лили.
Оставив за спиной лестницу, мы очутились у входа в коридор, где царила абсолютная темнота. Да, именно так: ни лучика света. Туда не проникало даже слабое свечение с лестницы. Свет не угасал и не рассеивался постепенно, а просто внезапно исчезал. Это был не просто плавный переход от ярко освещенного пространства к темному, а словно невидимый барьер между светом и тьмой. И когда мы пересекли его, проем позади, ведущий на лестницу, остался виден, но впереди невозможно было разглядеть ровным счетом ничего.
– Как при входе в кинозал, – заметил я и услышал, как Эмма пробормотала:
– Гм-м-м…
Я достал фонарик и попробовал посветить перед собой, но темнота тотчас поглотила луч. Эмма зажгла огонек на ладони, но тоже без толку: он осветил лишь пару дюймов. Казалось, коридор залит не обычной тьмой, а каким-то антисветом.
– Нур забрала свет, – пояснила Лили. – Чтобы никто не мог ее найти, кроме меня.
– Блеск! – прокомментировал Енох.
– Возьмитесь за руки и встаньте цепочкой, – скомандовала Лили. – Я вас проведу, мне-то свет не нужен.
Мы двинулись следом за ней по коридору – медленно, останавливаясь на каждом шагу, теперь уже не из-за Лили, а потому что сами ничего не видели. По дороге мы миновали два проема, за которыми виднелись комнаты с окнами, но в коридор из этих комнат не проникало ни капли света. Мы как будто двигались под водой или в открытом космосе. Я попытался запомнить дорогу, но после нескольких поворотов сбился и уже не был уверен, что смогу выбраться обратно без помощи Лили.
Внезапно звук наших шагов изменился. Я понял, что мы вошли в какое-то большое помещение.
– Вот и мы! – крикнула Лили в темноту.
Откуда-то сверху ударил яркий луч. Мы вскинули руки, заслоняя глаза: этот внезапный режущий свет ослеплял так же, как и непроглядная тьма в коридоре.
