Харон выхватил билет из рук похожего на мышь господина в коричневом тренче.
– Кто такой, куда следуете?
Он явно наслаждался властью и не мог себе отказать в том, чтобы немножко покрасоваться.
– Меллингтон Малавтобус, – пролепетал человечек. – Пенсильванский вокзал, Нью-Йорк, 8 июня 1929 года. Сэр.
– По какому делу?
– Сэр, я сотрудник службы лингвистической помощи американским колониям. Переводчик я, сэр.
– Зачем в Нью-Йорке понадобился переводчик? Они что, не говорят на королевском английском?
– Не совсем, сэр. У них там свой, довольно своеобразный диалект, сэр.
– А зонтик зачем?
– У них там сейчас дождь, сэр.
– Ваша одежда проверена Костюмерами на анахронизмы?
– Да, сэр.
– Мне казалось, все ньюйоркцы той эпохи носили шляпы.
– У меня есть, сэр, – человечек вытащил из-под тренча маленькую кепочку.
Мисс Сапсан, уже некоторое время отбивавшая ногой некий ритм, кажется, достигла пределов своего терпения.
– Если вы нужны здесь, Харон, уверена, мы сами найдем дорогу к министерствам.
– И слушать не хочу! – возразил Харон, возвращая маленькому пассажиру его билет. – Ведите себя прилично, Малавтобус, я внимательно слежу за вами.
Тот поспешил прочь.
– Сюда, дети. Тут недалеко.
Он расчистил для нас дорогу через заполненный народом холл и дальше – вниз по лестнице. На первом этаже мы миновали колоссальную библиотеку Бентама, откуда вынесли всю мебель, чтобы освободить место для сотни или даже больше коек.
– Вот тут мы все и спали, пока не приехали жить к тебе, – пояснила Эмма. – Дамы – в той комнате, джентльмены – в этой.
Дальше мы прошли через бывшую столовую, тоже занятую койками. Весь нижний этаж дома был превращен в приют для лишившихся крова странных людей.
– Вам тут было удобно? – спросил я.
Глупый вопрос. Эмма пожала плечами: жаловаться она не любила.
– Определенно лучше, чем в тюрьме у тварей.
– Не намного лучше, – возразил Гораций, который жаловаться любил и подобрался поближе, как только почуял возможность. – Я тебе скажу, Джейкоб, это было просто ужасно. Далеко не все относятся к личной гигиене так серьезно, как мы. Бывало, по ночам мне приходилось затыкать себе нос ватой с камфарой! И потом, никакой частной жизни, никаких гардеробов, ни гардеробных, ни даже нормальных ванных – и ни грана творческого подхода на кухне!
Мы как раз проходили мимо кухни: в открытую дверь я видел целый батальон поваров, что-то крошивших и мешавших в кастрюлях.
– И у стольких бедняг из других петель по ночам кошмары, что почти невозможно спать: все кругом вопят и стонут!
– Кто бы говорил, – заметила Эмма. – Ты по два раза в неделю просыпаешься с криками.
– Но мои сны хотя бы что-то значат! – возразил Гораций.
– В Америке есть одна девушка, которая умеет снимать кошмары, – раздался голос Милларда. – Возможно, она могла бы помочь.
– Ни у кого в мире не хватит квалификации, чтобы повлиять на мои сны, – запальчиво возразил Гораций.
А ведь все это время письма Эммы ко мне были такие легкие, веселые, сосредоточенные на счастливых временах и маленьких приключениях, выпавших им на долю… Она ни разу не упомянула, в каких условиях они живут и какие проблемы каждый день решают. Я почувствовал уважение к ее стойкости.
Харон тем временем распахнул огромные дубовые двери в конце коридора. Внутрь хлынули свет и уличный шум.
– Держитесь вместе! – крикнула мисс Сапсан, и в следующий миг мы очутились снаружи, едва не утонув в потоке людей на тротуаре.
* * *
Если бы Эмма не схватила меня за руку и не потащила за собой, я бы так и стоял там как соляной столб. Я почти не узнавал местности. Когда я в последний раз был в Дьявольском Акре, башня Каула лежала кучей дымящихся кирпичей, а твари мчались по улицам, преследуемые разъяренной толпой. Повсюду царил хаос: наркоманы грабили запасы никем не охраняемой амброзии, а пособники тварей жгли дома, набитые свидетельствами их преступлений. Но это все было давно, и с тех пор тут, судя по всему, многое изменилось. В глубине души Акр до сих пор был адской дырой – здания стояли все такие же черные от копоти, а небо щеголяло неизменным ядовито-желтым оттенком, – но пожары уже были потушены, мусор убран, а на заполненной народом улице странные люди в униформе ловко регулировали поток допотопного транспорта.
Однако больше самого места изменились люди. Пропали крадущиеся наркоманы с запавшими глазами, торговцы странной плотью, выставлявшие свой товар в магазинных витринах, и гладиаторы под амбро с бьющим из глаз светом. Судя по эклектичным одеяниям, нынешняя публика явилась сюда из петель со всей Европы, Азии, Африки и Среднего Востока – не говоря уже о самых разнообразных временных эпохах.
Твари охотились за странными душами без всякого разбора, и лапы их доставали куда дальше, чем я до сих пор осознавал.
Но даже больше костюмов меня поразило достоинство, с которым эти люди держались, невзирая ни на какие испытания. Они явились сюда из поврежденных и уничтоженных петель в поисках убежища. Они лишились крова, пережили ужасные потрясения, их друзей и любимых убивали у них на глазах, но я не видел ни одного пустого взгляда; никто не был одет в лохмотья. В жизни каждого война выжгла огромную дыру, но вся улица так и пульсировала решимостью и энергией.
Возможно, у них просто не было времени страдать и оплакивать прошлую жизнь, но, мне кажется, дело было в том, что впервые почти за сто лет странные люди могли заняться чем-то еще, кроме того, чтобы сидеть у себя в петлях и надеяться. Самое плохое уже случилось – они пережили это, и теперь у них появилась куча дел – надо было восстановить целый мир. И не только: на этот раз они могли сделать его лучше.
На протяжении нескольких кварталов я был так поглощен разглядыванием прохожих, что даже не замечал, как много народу разглядывает меня. Но потом кто-то посмотрел, потом посмотрел еще раз и открыл от удивления рот, кто-то указал на меня пальцем и, готов поклясться, я видел, как их губы произносили мое имя.
Они меня знали.
Мы миновали мальчишку-газетчика.
– Джейкоб Портман сегодня прибывает с визитом в Акр! Герой возвращается в Дьявольский Акр впервые после победы над тварями! – выкрикивал он.
Моему лицу стало жарко.
– С какой стати Джейкобу досталась вся слава? – проворчал рядом Енох. – Мы там тоже были!
– Джейкоб! Джейкоб Портман! – две девочки-подростка кинулись ко мне, размахивая листком бумаги. – Вы дадите нам автограф?
– Он опаздывает на важную встречу! – с этими словами Эмма потащила меня дальше.
