— Никто не умеет готовить кофе лучше, чем ты, — продолжает Сара. — Даже мама.
— Бурда, что ты пьешь, Сар, не заслуживает звания кофе. Горячая вода, в которой растворены четыре кофейные крупинки.
— Про это я и говорю. Только ты умеешь размешать в кружке ровно четыре кофейные крупинки, если я прошу тебя сделать кофе.
— По-моему, ты чаще готовила мне кофе, чем я тебе, — со вздохом говорю я. — И уж конечно, ты непревзойденный мастер по части приготовления сэндвичей.
— Да, ты вечно забываешь про майонез. А майонез решает все. — Сара откидывает голову на спинку дивана. — Лу, как ты собираешься выжить в этом огромном жестоком мире без меня?
— Ты говоришь так, словно мы с тобой расстаемся навечно. Как бы то ни было, я смогу любоваться тобой по телевизору. С нетерпением буду ждать, когда ты, по примеру Бриджит Джонс, съедешь вниз по пожарному шесту.
— Да, но я-то тебя не увижу по телевизору! Подумать только, ты собралась на другой конец света!
— Я же не собираюсь торчать в Таиланде до конца жизни. — Я обнимаю подругу за плечи.
— Надеюсь! — фыркает Сара. — Очень надеюсь, ты не втрескаешься там в какого-нибудь буддийского монаха и не наплодишь ему дюжину тайских ребятишек. И к Рождеству уже будешь в Лондоне.
— Не уверена, что монахам разрешено плодить ребятишек! — смеюсь я. — Конечно, через несколько месяцев я вернусь. И мы с тобой вместе встретим Новый год.
— Обещаешь? — Она цепляет мой палец своим, как маленькая девочка.
Чертовы слезы угрожают хлынуть вновь, потому что я вспоминаю о другой маленькой девочке, которая делала так много лет назад.
— Я непременно вернусь, Сара. Обещаю.
20 сентября
Лори
— Ты точно взяла все, что нужно? Средство против насекомых? Спрей для дезинфекции?
Я киваю и сжимаю маму в объятиях. Мы в аэропорту. Родители провожают меня в Таиланд. Запах маминых духов, звяканье браслета, который она никогда не снимает, — все это так знакомо и дорого до слез. При мысли, что скоро я окажусь вдали от дома, в горле вспухает ком.
— А фонарь взяла? — спрашивает папа.
— Взяла.
Папа раскидывает руки и обнимает нас с мамой:
— Ну иди, отчаянная голова. Долгие проводы — лишние слезы. Тебя ждет куча всяких приключений.
Смеясь и плача одновременно, я освобождаюсь от объятий. Папа помогает мне надеть рюкзак.
— Уверен, ты не пожалеешь о том, что решилась на эту авантюру, — говорит папа и целует меня в щеку. Я отступаю назад и вздыхаю.
— Ну все, пока, — произношу я, чувствуя, как дрожат губы.
Я ухожу, они стоят рядом, папа обнимает маму за плечи. Если бы я уезжала не в одиночестве, наше прощание наверняка не было бы таким болезненным. Ощущая себя четырнадцатилетним подростком, я машу им на прощание. Мама посылает мне воздушный поцелуй, папа машет в ответ. Резко поворачиваюсь и спешу на посадку. Таиланд ждет.
12 октября
Лори
— Sawatdee kha
[1].
Я машу рукой, приветствуя Накула. Он улыбается и вскидывает большой палец. Усаживаюсь на шаткий стул за столь же шатким столиком в его кафе на Санрайз-Бич. Мои ощущения от Таиланда трудно выразить словами, но я точно знаю: эта причудливая смесь безмятежности и счастливого шумного хаоса мне по душе. Вряд ли кто-нибудь назовет Таиланд скучным, голова у меня постоянно идет кругом от обилия впечатлений, а тело день ото дня становится все более мускулистым. Прилетев в Бангкок, я направилась на север страны, намереваясь хоть немного познакомиться с ее культурой. Я опасалась, что, поехав первым делом на юг, все время своего путешествия проваляюсь в гамаке на пляже.
Теперь я уже достаточно повидала, чтобы позволить себе немного расслабиться. Восхитительные пляжи южного Таиланда поразили мое воображение. Мне удалось снять крохотное и невероятно дешевое бунгало на берегу, в нем всего одна комната, но мне этого вполне достаточно. К тому же в бунгало есть еще веранда, откуда открывается такой вид на океан, что у меня всякий раз дух захватывает. Только оказавшись здесь, я поняла, как это было мне необходимо — вырваться из привычной реальности. В первую свою неделю в Таиланде я, продираясь сквозь джунгли вместе с другими путешественниками, почти беспрестанно плакала. И плакала я вовсе не потому, что путешествие оказалось утомительным, хотя, поверьте, оно было чертовски утомительным! Горячие соленые слезы, которые текли из моих глаз, были слезами облегчения. Я физически ощущала, как с каждым шагом по этой земле становится легче бремя, гнетущее мою душу. За несколько недель до того, как я отправилась в Таиланд, мы с мамой посмотрели в местном кинотеатре фильм «Ешь, молись, люби». И хотя я не встретила пока здесь свою любовь, я переживаю некое маленькое богоявление. Чувствую себя человеком, который выздоравливает после долгой болезни, учусь прощать себе ошибки и просчеты. Теперь, несмотря на то что произошло между мной и Джеком, я сознаю: мне ни к чему себя казнить. Я осталась собой, а не превратилась в исчадие ада. И я осталась подругой Сары. Возможно, настанет день, когда я почувствую, что имею право быть счастливой.
— Кофе, Лау-Лау?
Накул так мило переиначивает мое имя, что я невольно улыбаюсь. Он подходит к моему столику по теплому мягкому песку. Я прибыла на остров Ко-Липе четыре дня назад и каждое утро пью кофе в этом пляжном кафе. Воздействие, которое оказывает на меня остров, без всякого преувеличения можно назвать магией. Чувство такое, словно впервые за много лет я обрела настоящий покой.
Накул ставит на стол маленькую белую чашку.
— Khop khun kha
[2], — говорю я.
Не знаю, насколько хорош мой тайский, но мою неуклюжую попытку разговаривать на его родном языке Накул встречает благожелательной улыбкой:
— Твои план сегодня, Лау-Лау?
Этот вопрос он задает каждое утро, и всякий раз я отвечаю одинаково:
— На сегодня у меня нет никаких планов!
По-моему, Ко-Липе не слишком подходящее место для людей, которые любят строить планы. Зато это идеальное место для тех, кто хочет расслабиться. Накул смеется и отходит от моего столика, чтобы поболтать с другими клиентами, только что пришедшими с пляжа.
— В такой замечательный день у вас нет никаких планов?
Услышав голос, явно принадлежащий англичанину, я поворачиваюсь и вижу за соседним столиком долговязого парня, скрестившего длинные ноги на песке. Поймав взгляд Накула, он приветственно вскидывает руку. Тайское солнце успело придать моей коже золотисто-медовый оттенок, но этот парень, похоже, относится к числу убежденных солнцепоклонников. Он загорел почти до черноты, иссиня-черные волосы падают на темные веселые глаза.
