Взгляд маленьких синих глазок остановился на Марте, а затем Йохан большими скачками бросился с ярмарочной площади. Вопли испуганных людей вторили его гневному реву.
Стражи устремились за ним. Но куда им до молниеносного прыгуна? Атаковать поражающими заклинаниями все так же не спешили – то ли из-за большого скопления людей вокруг, то ли помня, что лохматое существо – их боевой товарищ.
Волнующаяся толпа быстро разбрелась, обсуждая случившееся. Под шумок сбежали и Марта с Рагной.
– Зачем ты его освободил? – тихо поинтересовалась у Фроста, когда он подошел к нам со Свином.
Вместо ответа он спросил сам:
– Куда Йохан может пойти в таком состоянии?
Я думала недолго.
– Уж точно не домой и не к дяде. А маячок поставить не получилось?
Хмурящий смоляные брови кромешник качнул головой.
– Жаль. Единственное место, которое приходит на ум, это дом Марты. Йохан увидел, что она готова принять его и таким.
– Ты права, – согласился Φрост. – Осталось узнать адрес.
– Сейчас узнаем, есть идея.
Как я и полагала, находящаяся в интересном положении девушка заказала доставку фруктов, и продавец нам его сообщил, когда предъявили жетоны стражей.
– Эйден, зачем ты помог ему?
– Нечисть у вас тут не любят. В азарте Йохана могли приложить чем-то посерьезнее, чем «сонные дротики» и «сеть».
– У нас? А у вас иначе реагируют? – не удержалась я от подколки.
– В Давелии все еще водятся шмыри, а в Латории их уничтожили и внесли в реестр опасной нечисти.
Уел. Все так, к сожалению.
Шмыри, маскируясь, умели принимать вид любого зверя, а то и вовсе притворяться каменными изваяниями. При этом они привязывались к сильным магам, которых выбирали в хозяева, не глядя на регалии и толщину кошелька. Неудивительно, что многим аристократам это показалось несправедливым и опасным. И постепенно в Латории окаменевшие навсегда шмыри остались в качестве украшений на стенах замков, да упоминания в эмоциональной речи.
Купив кулек пирожков и яблок, мы устроили засаду у дома Марты.
Чтобы йети не засек, я прикрыла нас особым щитом, не пропускающим наружу ни звуки, ни запахи, а клубящаяся тьма сделала и вовсе невидимыми. Мы же сквозь мутную пленку отлично просматривали двор Марты и улицу.
Когда я заметно устала, Фрост снял с ньйора седло и накрыл сложенным, хорошо знакомым покрывалом. Опускаясь на удобное сиденье, я даже застонала – мышцы ног позорно ныли.
Стремительно темнело, зажглись фонари. После Перелома все изменится, и день начнет прирастать, а пока зима еще всецело владела нашим краем.
– Кстати, ты мой должник.
В полумраке блеснули зубы – Фрост усмехнулся?
Я вновь почувствовала себя глупо, отслеживая малейшие проявления эмоций.
– Хочешь услышать рассказ о моем медальоне сейчас?
Он снова, будто читает мои мысли. Обидно, что не застать врасплох, не удивить.
– А когда? Не уходи от ответа, пожалуйста. Уверена, это важно. – Боясь, что откажется, путанно объяснила: – Единственное, что я узнала о твоем артефакте, так его блокирующую суть. Я носила долгое время подобный, только в основе было точно отмеренное количество уршиля. Мне оставили немного магии, запретив использовать дар в полную силу.
– Почему?
Я улыбнулась. Ага, попался на крючок любопытства!
– Сначала твой рассказ, Эйден. Я дольше жду.
Фрост повернулся ко мне.
– Хорошо. Клянись.
Чуть не подпрыгнув на седле от радости, и мысленно молясь, чтобы именно сейчас не заявился Йохан, я быстро произнесла слова магической клятвы. Теперь ни по собственному желанию, ни под пытками я не смогу передать тайну государственной, как некогда выразился Фрост, важности.
– Этот медальон сдерживает во мне тьму. Чтобы воспользоваться всеми возможностями, я должен снять его. Если не надену через полчаса, значит, Тьма полностью мной завладела. И за мной придут.
Придут убивать… Страшное признание прозвучало равнодушно, как прогноз погоды на ближайшие дни. Волосы на моей голове зашевелились, как живые. Жутко и больно слышать подобное.
– Явятся из самой Давелии? На магмобилях?
– На магмобилях. Сможешь на них полюбоваться.
Не забыл мои дифирамбы летающим машинам. И приятно, что слушал меня, и обидно, что не понял.
– Если на магмобилях, то у нас будет больше, чем полчаса, – сообщила сухо. – Пока соберутся, пока долетят, мы спрячемся.
– До конца со мной решила быть? – поинтересовался насмешливо Фрост.
– Естественно, я ведь жена твоя.
Последнее заявление оказалось лишним – интуитивно я почувствовала, что кромешник закрылся, опять превращаясь в угрюмого молчуна. А раньше подобные шутки он воспринимал спокойнее.
– Кстати, государственную тайну я так и не услышала, – сообщила с вызовом. – Я зря сотрясала воздух, поминая имя богини?
– Какая же ты…
– Назойливая? Вредная? – охотно подсказала недостающее слово. – Я жажду узнать тайну и не отстану, даже не надейся.
– Упрямая ты, Из.
– Это не самая плохая моя черта, – почти похвасталась я.
Наивность – вот от чего избавилась бы в первую очередь и с удовольствием.
– В медальоне кристалл из древнего кинжала, который принадлежал первому давелийскому императору. И это был единственный артефакт, который мог рассечь защиту из тьмы.
– Вот почему ты сказал, что абсолютного щита нет… Оружие, которое может остановить вашу богиню. А сам кристалл тоже?
Фрост дернул головой.
– Это неважно. Главное, что кристалл, находясь в медальоне из специального материала, может частично гасить силу кромешника, ослабляя влияние тьмы.
Картинка, наконец, сложилась. Если тьма захватит полностью, Фрост, как и всякое чудовище, возжелает большей власти и сбросит артефакт, чтобы беспрепятственно творить бесчинства. Полчаса без медальона – и сюда примчится Орден, чтобы уничтожить ренегата. Интересно, явится весь? Или несколько кромешников?
– А тех, кто ушел во Тьму, пытались вернуть?
– Бесполезно, проще убить.
– Проще? Значит, никто и пальцем не пошевелил, – прошептала себе под нос.
Надо будет взглянуть на медальон, вдруг я смогу отыскать и уничтожить маяк? Ведь если будет буран, сражения продлятся не один час.
– Иза, я видел, какими становятся товарищи, переступив грань. Я не хочу.
– Я не знала твоих товарищей, но вижу, какой ты. Сильный, благородный, стойкий…
