– Я увидел небольшой пассер, – продолжил адиген. – Я видел его весьма четко, сумел разглядеть в подробностях: двухпалубная гондола, эмблема бахорской транспортной компании на корпусе… Я еще удивился, что он не маневрирует, просто висит в небе… А потом заметил, что иллюминаторы освещены, и снова удивился – зачем включать свет средь бела дня?
– Кажется, я догадалась, что вы видели, мессер, – прошептала Старшая Сестра.
– Я хотел позвать своих людей, но вдруг заметил у горизонта темное пятно. То есть сначала я решил, что это пятно, а потом разглядел отростки… – На губах Помпилио заиграла грустная улыбка. – Это был «рогатый клещ», один из Больших Знаков. Он спешил, торопясь вцепиться в пассер до того, как тот выйдет из Пустоты, и потому показался мне пятном – он двигался очень быстро.
– Это случилось не на Ахадире, – мягко перебила его женщина. – Мы называем такие вещи «иллюзиями Пустоты».
– Я видел то, что случилось далеко отсюда. Во время перехода этого пассера с одной планеты на другую.
– Да, мессер.
– Еще одна тайна Ахадира?
– Совершенно верно.
Адиген заложил руку за голову.
– Любой ученый Герметикона отдал бы половину жизни за то, чтобы оказаться здесь.
– Вы обещали, мессер, – обронила женщина.
– Я помню. – Помпилио сменил позу, теперь он почти лежал на диване, вытянув ноги на подушках. – Алокаридас не похож на обычного спорки. Его рога, тяжелая челюсть, клыки… Я удивлен, что ты мне его показала.
– Вы обещали, мессер, – повторила Старшая Сестра.
– Камни сделали его таким?
Разумнее всего было бы не отвечать, перевести разговор на нейтральную тему, но… Но хитрый адиген так ловко подошел к интересующему его вопросу, что отступление обязательно вызовет подозрения.
«А ведь он не гипнот, – вздохнула про себя женщина. – Он просто умеет общаться. И умеет делать выводы».
– Да, мессер, вы правы: на Алокаридаса повлияли Камни.
– Он долго был рядом с ними?
– С детства.
– Расскажи мне о Камнях, – слабым голосом попросил адиген.
К этому он вел разговор – хотел узнать секреты священного места. Этого он добивался, но…
«Почему бы и нет? В конце концов, все, что Помпилио узнает, умрет вместе с ним».
Старшая Сестра глотнула вина.
– Первые Камни были найдены задолго до того, как люди вновь научились путешествовать между мирами. Мы были рассеяны по Вселенной, не поддерживали связь друг с другом, но на всех своих планетах спорки отыс кали по одному Камню и поняли, что они – дар Отца. Камни стали почитать священными.
– На всех планетах… – пробормотал Помпилио. – На всех планетах, разделенных гигантскими расстояниями, возник одинаковый культ. Невероятно.
– Такова была воля Отца.
Отверженные, выброшенные из своих миров, разочарованные и едва не погибшие спорки отчаянно нуждались в новой идее и нашли ее, назвав Белый Мор своим Отцом. В чем-то они были правы, но адиген, как ни старался, не мог этого осознать. Для него, как и для любого другого человека, Мор был страшной болезнью, не более.
– Потом, когда спорки полетели к звездам, мы поняли, что замысел Отца заключался в объединении. Он рассеял нас по Вселенной, проверяя крепость нашего духа, и мы с честью выдержали испытание, – гордо произнесла Старшая Сестра. – Мы поняли волю Отца и воздвигли на Ахадире Храм, в котором собираем все найденные Камни. Теперь они символизируют наше единство…
– Они встречаются только на планетах спорки?
– Камни есть во всех мирах, мессер. Иногда большие, по пятьдесят-сто килограммов, иногда совсем маленькие, но обычно они размером с кулак. – Еще глоток вина. – Мы умеем находить их. Гипноты впадают в особый транс, призывают на помощь Отца и постепенно, шаг за шагом, приводят нас к Камню. Порой на поиски уходят годы, но мы терпеливы.
– Почему вы стали им поклоняться?
– Есть причина, – уклончиво ответила Старшая Сестра.
– Рога Алокаридаса?
«Если бы все было так просто…»
– Чтобы в организме спорки произошли замеченные вами изменения, мессер, нужно прожить рядом с Камнями много лет. Только тогда накопленная внутренняя сила начинает прорываться наружу.
– Внутренняя? То есть… – Помпилио улыбнулся. – То есть, Камни усиливают способности… Гипнотические способности, я полагаю?
– Помогают полнее раскрываться тем из нас, кого Отец отметил особо, – подтвердила женщина. – Послушники проводят в Красном Доме три-четыре года, и за это время Камни в разы увеличивают их силу.
– Но не дают рогов.
– Почему вы так привязались к рогам?
– Потому что ты прячешь их обладателей.
А как он еще мог ответить? И что может быть правильнее этого ответа? Верховный жрец Красного Дома и те послушники, которые по недосмотру или другим причинам, начали меняться, никогда не покидали Ахадир.
– Люди не готовы увидеть тех, кто идет дорогой Отца, – тихо ответила женщина. – Увидь они Измененных…
– Увидь они Измененных – обязательно спросили бы об этой дороге, и тебе пришлось бы рассказать о Камнях, – перебил Сестру адиген. – А к этому ты не готова.
– Стена и без того высока.
– Рано или поздно кому-то придется через нее перепрыгнуть. – Помпилио помолчал. – Тем не менее твой ответ не полон. Спорки достаточно разумны и не стали бы обожествлять Камни только потому, что они усиливают способности. Ведь способности даровал Отец, а не минерал.
«Он умнее, чем я предполагала».
Культ Отца вызывал у адигена недоумение, но оно не помешало ему разобраться в тонкостях верований спорки.
– Вы внимательны, мессер.
– Я умею делать выводы.
Старшая Сестра кивнула, после чего твердо произнесла:
– Мы верим, что в Камнях заключена суть нашего Отца.
– Белый Мор не породил вас, а изменил, – немедленно ответил адиген.
– Отец создал нас, в этом нет сомнений.
– А кем вы были до его пришествия? Амебами?
– Мы были другими. – Почувствовав горячность Помпилио, Старшая Сестра улыбнулась. – Мы не отрицаем Добрых Праведников и Первых Царей, мессер. Мы с уважением относимся к Олгеменической церкви, приверженцем которой вы являетесь, но… Но мы были избраны Отцом. Из того материала, что у него был, он создал то, что есть сейчас. Он создал спорки, в этом нет сомнений.
Классический ответ ортодокса.
– Вы покажете мне Камни? – быстро спросил адиген. – После того, как все закончится, разумеется.
– Камни опасны для людей, – машинально ответила женщина.
