– Здесь нет мачты, – ухмыльнулся Рыжий.
Он хотел развить мысль, но вожак не позволил.
– Правильно – нет, поэтому цеппель должен быть закреплен веревочными концами. Пара палубных спускается на землю и вяжет их к чему-нибудь подходящему: деревьям или камням. А эти предпочли бросить якорь. – Грозный указал на тоненький, едва заметный трос, тянущийся от носа цеппеля к земле. – Это часть швартовочного устройства, и цепари не любят им рисковать. Ведь если потребуется экстренно взлететь, придется бросить дорогой стальной трос.
– Какой вывод?
– Выводы сделаем позже, пока я отмечаю факты. – Грозный поднес к глазам бинокль и громко прочитал: – «Дедушка Джо», порт приписки – Илиар, сферопорт Бахора. Вольный торговец или контрабандист, хотя разница между ними минимальна. Экипаж такого судна – не менее десяти человек. Два пулемета…
– Откуда знаешь?
– Видимо, разбираюсь в цеппелях.
– А в чем ты не разбираешься? – осведомился Тыква.
– У нас не было возможности поговорить об искусстве, – припомнил Грозный, не отрываясь от бинокля. – Как ты относишься к направлению «фулио», что в моде сейчас среди каатианских скульпторов?
Куга хихикнула.
– Что будем делать? – спросила Привереда, показывая, что шутки сейчас неуместны.
– Нужно пообщаться с экипажем, – пожал плечами Грозный.
Предложение правильное, но вот с исполнением было не так просто.
– Кто пойдет? – нервно спросил Рыжий.
Фраза о двух пулеметах запала ему в душу, и Рыжий не горел желанием подставляться.
– Нам нужен транспорт, а значит, я не могу доверить переговоры никому из вас. – Грозный прищурился на цеппель, словно прикидывая, как лучше его атаковать.
– Ты самый важный член команды, – резко произнесла Привереда. – Пусть Рыжий идет.
Она тоже помнила о пулеметах.
– Грозный умеет уговаривать.
– А ты бесполезен.
– Как и ты.
Куга прыснула. Тыква старался быть незаметным, всем своим видом показывая, что дискуссия не имеет к нему никакого отношения.
Тем временем Грозный снял с плеча бамбаду и протянул ее Привереде:
– Не потеряй.
– Ты пойдешь без оружия? – изумилась девушка.
– Не знаю лучшего способа установить доверительные отношения.
– Я тебя не пущу. – «Это я сказала? Я?!» Однако изумление исчезло так же быстро, как и появилось, и Привереда убежденно продолжила: – Ты не должен рисковать.
– Да, Грозный, не надо. – Куге была неприятна проявленная соперницей забота.
«Ладно, сучка, мы еще посмотрим, кто кого!»
– Пистолет, – произнес лысый, отдавая Привереде патронташ.
Тыква протянул вожаку оружие и поинтересовался:
– Что нам делать?
– Вы поймете. – Грозный спрятал пистолет в карман и усмехнулся. – Если я договорюсь, я вас позову. Если не договорюсь – уходите.
И уверенно направился к цеппелю.
Разговор закончился. Куга судорожно вздохнула, Тыква отвернулся, не желая встречаться взглядом с Привередой, а та подошла к Рыжему и негромко произнесла:
– Если с Грозным что-нибудь случится, я тебя убью.
Она вдруг поняла, что сможет.
«Кто же я?!»
– Глупо, – буркнул Тыква.
– Глупо, – подтвердил Рыжий. И пояснил: – Теперь мне придется стрелять первым.
– Не успеешь.
– Посмотрим.
– Он остановился! – воскликнула Куга, и путники вновь устремили взоры на каньон.
Цеппель пришвартовался шагах в пятистах от скалы, от которой начал свой путь Грозный. Лысый преодолел примерно половину расстояния и теперь стоял, неотрывно глядя на корабль.
– Чего он ждет?
– Хочет, чтобы его заметили.
– Зачем?
– Если его появление получится неожиданным, мы получим не переговоры, а перестрелку, – хрипло объяснил Тыква.
– Не мы, а он, – зло уточнила Привереда.
– Он бамбальеро, он справится.
– Замолчите, – попросила Куга.
Грозный сделал еще полсотни шагов и вновь остановился.
Тишина.
– Они спят.
– Или там никого нет.
– Или…
Одно из боковых окон гондолы распахнулось, и на Грозного уставился ружейный ствол. Синеволосая вскрикнула, Привереда сдавила бамбаду так, что побелели костяшки пальцев, Тыква нервно потер лоб, а Рыжий снял пистолет с предохранителя.
Грозный поднял руки и крикнул:
– Без оружия!
Тишина.
Привереда поняла, что слышит стук своего сердца.
Тридцать восемь… семьдесят шесть… На сотом ударе над ружейным стволом появился рупор:
– Подойди! Медленно!
«Добрые Праведники, помогите ему! Добрый Маркус, Грозный ведь твой, он ведь лингиец, не оставь его, Маркус! Пожалуйста…»
Цепарь не указывал, что делать, но следующие сто шагов Грозный преодолел с поднятыми руками.
– Добрый день!
– У меня пулемет!
– А у меня его нет!
Невидимый собеседник хотел произвести впечатление, но добился обратного.
«Ты слаб и неуверен!» Грозный улыбнулся, не раздвигая губ. Теперь он знал, что переговоры увенчаются успехом.
– Я ничего не слышу!
– У меня нет рупора!
– Подойди ближе!
– У тебя пулемет.
Несколько секунд цепарь обдумывал ответ, после чего предложил:
– Подойди еще! И… руки опусти.
– Спасибо.
Теперь Грозный стоял прямо под гондолой.
– Ты кто?
– Наш цеппель потерпел крушение. Нужна помощь.
– Сколько вас?
Пауза. Грозный понимал, что ответит на вопрос и ответит честно, но демонстрировал понятные сомнения.
– Я видел за скалой рыжую башку.
– Нас пятеро! Трое мужчин и две женщины!
– Как тебя зовут?
– Грозный.
– А по-настоящему?
– Не помню! Никто из нас не помнит.
Это было опасное признание, однако Грозный чувствовал, что может его сделать. Странная швартовка, так и не открывшиеся пулеметные гнезда, неуверенность цепаря – все говорило о том, что цепарю нужна помощь не меньше, чем путникам.
