Но для начала Кира выудила из-под кровати
самые расшлепанные из своих босоножек, застегнула их на самую последнюю дырочку
и, обеспечив максимум устойчивости и сразу почувствовав себя лучше, вышла на
крыльцо почти с легким сердцем, даже не оглянувшись на чернобровую
предательницу. Пожалуй, когда эта чушь закончится и Кира будет реабилитирована,
она поменяет квартиру. Так и быть: до конца недели заплачено, пусть Алка
поживет у бабы Нонны. А Кира, поскольку она больше не «ясочка», переедет на
другую улицу. Да хоть в избушку к бабе-яге! А может быть, снимет номер в
пансионате. Даже сейчас, в сезон, это никакая не проблема. Надо было сразу там
поселиться, однако Алка, помнится, повернула от самых дверей, увидев на стекле
объявление:
«Не курите в постели! Пепел, который потом
выметут из вашей комнаты, может оказаться вашим личным пеплом!»
Алка обычно курила в постели, вот в чем дело…
А Кира – нет. И хоть ее тоже коробит от черного юмора этого объявления, Алкин
юмор оказался куда чернее!
Ох, и скажет Кира ей при встрече пару
ласковых…
Ноги у нее подкосились, когда оказалось, что
никому ничего сказать не удастся: ни Алки, ни белого джипа около отделения
милиции не было.
* * *
Кира как-то сразу сильно устала. Покорно вошла
в прокуренную тесную комнатку, перегороженную барьером, покорно плюхнулась на
лавку. Покорно слушала монотонное жужжанье голоса Мыколы, излагавшего дежурному
лейтенанту ход и суть событий.
Оба мужика поглядывали на Киру со странным
выражением, очень похожим на испуг.
«Придурки, – мысленно подумала
Кира. – Будь я той, за кого вы меня принимаете, я бы уже давным-давно
расчленила вас вместе и по отдельности, но только меня не заинтересовали бы
никакие ваши детали, не то что самку богомола!»
Почему-то эта мысль ее поразила. Как известно,
самка богомола пожирает своего самца, пока занимается с ним любовью, оставляя
напоследок самый лакомый кусочек. Однако никому и в голову не приходит назвать
ее некро – или хотя бы танатофилкой…
[1]
Вообразив фасеточные глаза богомолихи под надписью «Их разыскивает милиция»,
Кира тихонько хихикнула – и очнулась от своего мгновенного полузабытья.
За это время расположение предметов в комнате
изменилось: дежурный начал что-то писать, а Мыкола до того расхрабрился, что
выбрался из-за барьера и встал за спиной страшной преступницы.
– О господи, – вздохнула
Кира. – Протокол пишете, гражданин начальник? Оформляете задержание?
– Ишь, грамотная! – удивился
дежурный. – Дивчина-то в нашем деле грамотная!
– А то! – отозвался Мыкола. –
Со стажем, с опытом.
Кира со стоном склонилась вперед и сложилась
чуть ли не вдвое, так что почти легла щекой на колени.
– Эй ты, кончай психовать! – на
всякий случай подал голос Мыкола.
– Eсли тут и есть психи, то это не
я! – уныло заявила Кира. – Ну неужели, неужели у вас не вызывает подозрения
то, что нигде не нашлось этой дурацкой листовки, что она только за дверью
висела? Копии других ориентировок есть, а этой – нет. Не значит ли это, что
листовка может быть поддельной?
– А может, копии просто потерялись? Или
сперли их? – азартно спросил Мыкола, но Кира так искренно возмутилась: «В
милиции?!» – что он стушевался.
– Уверяю вас, – решив
воспользоваться мгновенным замешательством противника, Кира перешла в
наступление, – что это злая шутка моей подруги. Понимаете, она назначила
мне встречу около этого объявления, наверняка хотела меня разыграть, а сама
куда-то пропала. И вот возникло дикое недоразумение.
Мыкола за ее спиной устрашающе зевнул: эту
версию он уже слышал, и во второй раз она не показалась ему более убедительной,
чем в первый.
Дежурный глядел на Киру так тупо, что она едва
подавила желание взять телефонный аппарат и стукнуть лейтенанта по башке.
– О! – вдруг осенило ее. – У
вас есть компьютер? Вызовите информацию по Кире Москвиной – и в одну минуту
убедитесь, что там на нее ничего нет. А… у вас компьютер-то есть?
Дежурный моргнул, потом энергично кивнул:
– У нас все есть! – и потянулся к
телефону.
«Наверное, звонит компьютерщику», –
подумала Кира.
И она не ошиблась. Почти.
Крутнув несколько раз диск, дежурный радостно
воскликнул:
– Новый Свет? Але, Федор! Это Панько
Полторацкий, с Коктебля. А ну отцепись от стула, прогуляйся до выхода и
проверь: висит там на доске ориентировка на Москвину Киру Константиновну или
нет? Да не вякай, ходи веселей!
Прошло не меньше минуты, прежде чем в трубке
что-то заклекотало, и Кира подумала, что компьютер здесь, в глуши, явно без
«пентиума».
– Да что ты говоришь?! Висит? – не
смог скрыть удовлетворения дежурный. – Расчлененка, 1968 года рождения?
Ну, за мной должок, Федор!
Мыкола радостно заухал, но Панько Полторацкий
сделал протестующий жест и снова принялся накручивать диск:
– Биостанция? Але, Санько!..
Кира слабо покачала головой: почему-то ей
казалось, что она знает, о чем Полторацкий попросит Санька – и каков будет
ответ на эту просьбу.
– Судак? Але, дядько Петро?..
– Старый Крым? Але, Сеид?
– Приморское? Але, Михайло?
Надо отдать должное усердию лейтенанта
Полторацкого! С таким крепким указательным пальцем, снова и снова
проворачивающим поскрипывающий от усталости телефонный диск, никакой компьютер
не был нужен!
Кира и притихший за ее спиной Мыкола глядели
на Панька, словно зачарованные. А он все сидел, и набирал номера, и выяснял,
что по всему побережью висят, висят, висят у дверей отделений милиции портреты
Москвиной Киры Константиновны, ужасной, закоренелой преступницы!
Наконец Полторацкий перевел дыхание, поднялся
и очередной звонок производил уже стоя.
– Феодосия? Районное? Але, товарищ
майор!..
Далее разговор начал развиваться по уже
привычной схеме. Кира слушала устало и даже отрешенно, как вдруг Полторацкий
опять плюхнулся на свой стул, схватил ручку и принялся что было сил строчить на
бумаге, изредка зыркая на Киру совершенно сумасшедшими, в белизну глазами и
пыхтя в трубку:
– Так… так, товарищ майор… так!
