Бросила вороватый взгляд в зеркало – и даже
вздрогнула, опять встретившись глазами с Максимом. Как, интересно знать, он
вообще ухитряется вести машину, если все время смотрит на Киру? Что, все еще
опасается выстрела в спину? Да нет, глупости. Ах, как мерцают эти глаза… Они
волей-неволей дают зеленый свет самым смелым Кириным мечтам…
Вдвойне глупости!
Стиснув зубы от злости на себя, Кира
уставилась в окно.
«Москвич» затормозил около маленькой
придорожной шашлычной. Таким образом, романтический костер оказался всего лишь
пламенем мангала, вокруг которого стояло несколько столиков. К Кириному удивлению,
они все оказались заняты, к тому же пассажиры как минимум десятка машин ожидали
своей очереди.
Рыжий бородач сноровисто ворочал шампурами, а
два его подручных-официанта бегали как угорелые: один подносил новые и новые
шампуры с крупными кусками какого-то загадочного белого мяса, а другой разносил
готовые шашлыки посетителям. Многие уже оставили надежду посидеть за столиками,
поэтому официант подавал им еду и напитки прямо в автомобили.
Над полянкой витал божественный аромат, и Кира
почувствовала, что сейчас опрометью ринется к шашлычнику и начнет рвать у него
шампуры прямо из рук.
– Придется подождать, – сказал
Максим, открывая Кире дверцу и внимательно рассматривая людей за
столиками. – Если только вы не предпочтете поесть прямо в машине.
Кира уныло кивнула. До жути захотелось
посидеть по-людски за столиком, послушать тихую музыку, насладиться
беззаботностью или хотя бы иллюзией беззаботности. И увидеть лицо Максима прямо
перед собой, а не в этом пляшущем зеркальце. Но, кажется, делать нечего…
– А может быть, подождем
немножечко? – нерешительно попросил Максим. – Понимаете, существуют
две вещи, которые я до смерти не люблю делать в автомобиле: во-первых, есть, а
во-вторых…
– Эй, земляки! – вдруг зычно
провозгласил шашлычник, вздымая над головой шампур, будто дирижер свою
палочку. – А ну, подите-ка сюда! – И махнул куда-то в сторону: –
Ребята, свои!
Максим с Кирой сделали несколько нерешительных
шагов к мангалу, и тут появился официант, согнувшийся под тяжестью раскладного
стола и двух брезентовых стульчиков.
– Прошу садиться, – пропыхтел
он. – Сейчас обслужу.
Максим и Кира обалдело сели.
– Извините, а вы нас ни с кем не
перепутали? – осторожно спросил Максим, но шашлычник буйно замотал
бородищей:
– Исключено! Своих, нижегородцев, за
версту узнаю!
Максим резко выпрямился, лицо его похолодело:
– Я же говорю, ошиблись вы.
– Да ты не дергайся, мужик, –
добродушно сказал шашлычник. – Тебя я не знаю, что верно, то верно. Зато
на даму твою я в свое время не раз заглядывался. Стоишь, бывало, на Покровке,
возле драмтеатра, а тут она идет… Красавица! Богиня! Ангел! Так бы и бросил все
мангалы, так бы и кинулся перед ней на колени… А она с этим своим,
лысеньким, – топ-топ мимо!
Кира слушала эту исповедь, разинув рот. А если
учесть, что у шашлычника был отнюдь не тихий голос, его признания могли слышать
все посетители придорожного ресторанчика.
– Не узнаете, вижу, – печально
констатировал шашлычник. – Mеня, между прочим, Леонид зовут. Я тут к
матери отдохнуть на лето приехал – вот и подрабатываю фирменным блюдом. Вернусь
в Нижний в сентябре, так уж вы, когда будете снова по Покровке гулять, киньте
хоть разок взгляд благосклонный! – Шумный вздох едва не погасил огонь в
мангале. – Ладно, приятного аппетита. Хорошо сделали, что того лысенького
адвокатишку бросили. Вот этот – мужик вам под стать, ну а если и он не сдюжит,
вспомните про Леонида!
И, еще раз отсалютовав Кире шампуром, он
вернулся к процессу шашлыкожаренья, поскольку во время его пламенного
публичного выступления очередь увеличилась раза в три.
Кира уткнулась в свою тарелку и принялась
жевать, поначалу не разбирая вкуса. От смущения у нее даже голос пропал, и она
терзала зубами странное, рассыпчатое белое мясо, пока не убедилась, что
окружающие перестали на нее пялиться. Отхлебнув из стоящего рядом стакана, она
с ужасом убедилась, что это вовсе не чай, а довольно крепкое и сладкое вино. И
тут вдруг до нее дошло, что ест она вовсе не мясо, а рыбу. Шашлык-то оказался
из осетрины!
– Просто чудо, – сказал Максим, делая
знак официанту, чтобы принес еще по порции. – Ни разу не пробовал ничего
подобного. Ай да Леонид… Жаль, что вы не оценили в Нижнем Новгороде такой
талант!
– Я никогда не ем на улице, – с
набитым ртом проговорила Кира. – И вообще, там этих шашлычников – как
собак нерезаных. Но такую осетрину действительно пробую в первый раз.
– Как собак нерезаных – это ваше
профессиональное выражение? – безразличным тоном спросил Максим,
разглядывая на просвет свой стакан.
Кира уставилась на него с недоумением, и вдруг
до нее дошло, какой профессионализм имеется в виду.
– Однако вы барышня рисковая, – с
уважением проговорил Максим. – С такой биографией, как ваша, – и
запросто фланировать по центральным улицам… Я-то думал, вы все время в
каких-нибудь подпольях отсиживаетесь. Ну разве что по ночам взламываете морги,
чтобы предаться любимому занятию.
– Ка… кому? – выдохнула Кира.
– А некрофилии, – небрежно бросил
Максим. – Кстати, хотел спросить: неужели такая бесподобная красавица, как
вы, не нашла среди живых людей ни одного, достойного себя, и потому бросается в
объятия мертвецов?
Кира резко отодвинула от себя тарелку. Максим
вскинул голову – и только тут стало видно, что он едва сдерживает смех.
В первое мгновение она и сама едва сдержала…
истерический крик и желание закатить ему пару крепких пощечин. Однако он уже
откровенно хохотал, и Кира ощутила, что ее губы против воли растягиваются в
улыбке. А через секунду хохотала чуть ли не громче Максима.
– Простите, ради бога! – наконец
выговорил он. – Я никак не хотел оскорбить ваше почтенное хобби, но с
некрофилией у меня связана одна потрясающая история. Хотите, расскажу? Только
давайте потанцуем для разминки, что ли, а то мы сидим да сидим сегодня.
Вокруг мангала уже покачивались несколько пар,
и Кира с охотой кивнула: после вина, шашлычка и этого безумного хохота ей было
море по колено! Однако, едва встав из-за стола, она убедилась в коварстве
сладенького напиточка. Ноги не очень-то слушались, поэтому Кира с облегчением
оперлась на крепкие руки Максима и прижалась к нему всем телом.
