– Матушка! – с трудом прорвалась
Кира сквозь едва наметившуюся брешь. – Погоди, Христа ради! Я вообще
ничего не понимаю! Что там такое с Игорем? Я звонила и ему, и Петру Ивановичу –
никто не отвечает. Кто-то заболел, что ли?
Трубка молчала.
– Ма! – заорала Кира, и ее старание
было вознаграждено: телефон ожил и сказал – почему-то мужским голосом:
– Бесполезно. Наверное, батарейки сели.
Кира не меньше минуты тупо смотрела на
сотовый, прежде чем сообразила, что это был не матушкин волшебно
преобразившийся голос и даже не внутренний голос компании «Билайн», а голос
Максима.
Подняла растерянные глаза: Максим поглядывал
на нее в зеркальце.
– Извините, забыл его зарядить. Ну,
ничего, он у меня тоже дрессированный: на ночь подключу к аккумулятору, а утром
опять сможете позвонить.
– Как утром? – всполошилась
Кира. – Нет, пожалуйста, поехали, поищем телефон в Ростове. Там что-то
непонятное творится у меня дома, я должна дозвониться. На вокзале наверняка
есть железнодорожный переговорный пункт.
И осеклась, вспомнив, что на вокзале есть не
только переговорный пункт, но и железнодорожная милиция.
– Вот именно, – кивнул
Максим. – Это во-первых. А во-вторых, Ростов мы с вами уже проехали. По
объездной дороге, раз – и мимо. Вы были так увлечены телефоном, что и не
заметили.
Кира недоверчиво оглянулась. Да… она много
чего не заметила! Например, того, что уже настал вечер. И вдали, в темно-синем
небе, тает зарево большого города. Позади, а отнюдь не впереди! Значит, и
правда Ростов промелькнул, а Кира на него даже не взглянула. И немудрено…
У Игоря, значит, неприятности. Забавное
совпадение. У нее ведь тоже, можно сказать, неприятности. Уж не связаны ли они
каким-то образом? Скажем, Игоря достают органы за связь со злодейкой Москвиной
К. К. … Ерунда. Даже окажись в тех листовках крупица правды, папаша отмазал бы
Игоря от чего угодно, а вот Кире не спустил бы…
Да, кажется, она и сама скоро поверит в свои
преступления. Но что же все-таки с Игорем? А если это имеет какое-то отношение
к гибели Алки? Ведь раньше, насколько известно Кире…
Нет, что было, то прошло. Теперь их дороги не
пересекаются, разве что чисто случайно – из-за дружбы Алки с Кирой. В смысле не
пересекались… О господи, о господи! Но при чем здесь опять же расчленение
трупов и все прочее?!
– Кира, что-то случилось? – негромко
спросил Максим.
– Да ерунда какая-то, – с досадой
отмахнулась она. – То ли матушка, как всегда, что-то напутала, то ли не
знаю что. Какие-то билеты на завтрашний рейс в Нью-Йорк, какая-то скидка…
Чепуха!
– Конечно, чепуха! – захохотал
Максим. – Что вам делать в Нью-Йорке? Разве что делиться мастерством с
американскими расчленителями? Кстати, уже расхожий факт, что тамошняя полиция
не может справиться с русскими преступниками. Вот недавно читал: в разных концах
штата Калифорния нашли различные части одного трупа. До сих пор не могут
выяснить, кто его клочки размел по закоулочкам. Часом, не ваша работа? Клянусь,
я никому не скажу! – состроил он испуганную гримасу, и тогда судорога на
Кирином лице вдруг ослабела, и она поняла, что улыбается. Вот же черт этот
Максим, а?!
– Хватит болтать глупости, –
отрезала, отворачиваясь, чтобы не прыгало так сердце от света его невероятных
глаз. – Вы еще не забыли, что взяли меня на полный пансион? А ведь у меня
с утра маковой росины во рту не было.
– У меня, кстати, тоже, – кивнул
Максим. – И она, эта росина, меня не устроит. Конечно, нужно было
чего-нибудь купить в Ростове, но я так спешил смыться оттуда, что про все на
свете забыл. Придется ехать, пока не увидим огни какой-нибудь харчевни «Трех
пескарей». Сейчас по трассе обжорок понатыкано – спасу нет! Первая же наша
будет. Идет?
– Едет, – согласилась Кира. – И
как можно скорей!
Ехать пришлось недолго: уже минут через десять
замигал впереди огонь, весьма напоминающий костер.
«Цыгане, что ли?» – улыбнулась Кира, вспомнив
свою соседку по «обезьяннику» и крокодильчиков, привязанных к животам
ромалэ-контрабандистов. Воспоминание почему-то не вызвало никакого ужаса. И
вообще, все случившееся в течение последних полутора суток казалось каким-то
нереальным. Даже сражение с Мыколой, даже расплата с Зозулей, спасение Роджера
и стрельба в роще. Даже Алкина смерть! Все зыбко дрожало в некоем мареве и
волновало не больше, чем страшный сон. О первопричинах страданий и думать не
хотелось.
«Это я от голода отупела, – поняла
Кира. – От голода и усталости. А интересно, где мы будем спать? Ах да,
вроде бы решили, что в машине».
Сердце тревожно стукнуло. Нет, не все
воспоминания минувшего дня подернулись пылью забвения. Необычайно остро, пряно
помнился вкус того маскировочного поцелуя. Не забыть, как сливались и
размыкались их губы, как сплетались языки, какие тяжкие вздохи рвались из
груди… Кира почувствовала ломоту в руках и обнаружила, что так сплела пальцы,
словно хотела их непременно сломать. Да… повезло этой самой Шурочке, роль
которой недолго играла Кира! Шурочке, Александре Викторовне Исаевой. Саше,
стало быть. Саше Исаевой.
И вдруг…
«А фамилия моя, если интересно, Исаева… Зовут
меня Саша, я писательница, детективы пишу…» – проговорил кто-то в самое ухо
Кире, и она даже повернула голову, посмотреть, кто это.
А никто. Всего-навсего не вовремя
встрепенувшаяся память.
Саша, Александра Исаева! Да ведь именно так
звали ту хорошенькую, ладненькую брюнеточку, которая вдруг возникла в
коктебельском «обезьяннике» и отрекомендовалась писательницей, собирающей
материал для нового детектива!
Вот те раз… Максим, значит, на работу, а его
женушка – за решетку? Может быть, детективы – это ее тайное хобби, и она
нарочно выжидает, когда уберется муженек, чтобы предаться своей страсти –
графомании? Хотя нет. Помнится, эта Саша сказала, что отдыхает в Доме
творчества писателей. Логично, тогда логично. Настоящий писатель ведь где
угодно ищет нюансы для нового романа: в постели – для эротического, в очереди –
для романа нравов, ну а в «обезьяннике», соответственно, – для детектива.
Да, здесь просто совпадение имен и фамилий. И слава богу, облегченно вздохнула
Кира, потому что рядом с этой Сашей-детективщицей у нее не было бы никаких
шансов…
«Секундочку! – тут же грозно одернула она
себя. – Никаких шансов – для чего?»
Хороший вопрос!
