– Он же не без глаз, – огрызнулся
Зозуля. – Как только взлетим над поселком… сегодня ого какая лунища!
– А мы не будем взлетать над
поселком, – настойчиво сказала Кира. – Я тебе не успела ничего
объяснить. Мне до смерти надо в Феодосию! Прямо сейчас! Понимаешь, мы поспорили
с Алкой, что я на дельталете доберусь до набережной быстрее, чем она на джипе.
– А откуда у Алки джип? –
заинтересовался Зозуля.
– Это не ее джип, а… ну, одного мужика,
Алкиного знакомого, – сквозь зубы объяснила Кира, однако Зозуля, по счастью,
не заметил ее странной интонации.
– Ну вы, бабы, даете! – сказал он
возмущенно. – Что ж вы с нами делаете, а?! Василь ждал ее, ждал, а у нее,
ты погляди, новый кавалер. Ну конечно, белый джип! Еще и джип-сафари
небось? – уточнил он. – Разве устоишь? Я понимаю. Василь так и ушел
на дискотеку один. А теперь еще ты пришла меня терзать…
Насколько Кира успела узнать Василя, один он
останется не дольше, чем в поле его зрения покажется первая юбка. Ну а Зозуля…
Кира пожала плечами: у Зозули нет шансов. Придется ему еще немножко помучиться,
бедняге. Но не дольше, чем до завтрашнего утра, когда слух о Кириных «подвигах»
станет достоянием гласности – и эротические мечты Зозули сменятся ужасом.
– Славко, а Славко, – промурлыкала
Кира. – Ну не злись. Пойми, мне очень нужно в Феодосию. Ну не последний же
день мы видимся, в конце концов. Может быть, я еще решусь…
«Последний, Зозуля, последний. И не решусь –
не жди, не будет!»
Зозуля обиженно покряхтел еще некоторое время,
но Кира уже чувствовала: лед тронулся!
– Лады, – сказал наконец
Зозуля. – Гони сто баксов – и вперед.
Кире показалось, что она ослышалась.
– Как это – сто баксов? –
переспросила ошеломленно. – С каких это пор?
– С этих самых, – повел вокруг рукой
Зозуля. – Вот с теперешних. Потому что, если Василь нас все-таки засечет и
опять станет меня поедом есть, я ему сотенкой зубищи-то затуплю!
– Хорошо, – решительно кивнула
Кира. – Сто – так сто! Но только потом. В Феодосии. Потому что все деньги
у Алки. Мы, собственно, еще на то поспорили, что я тебя уговорю отвезти меня
бесплатно…
– В смысле – без денег, – уточнил
Зозуля, и синие бесовские искры так и посыпались из его алчно вспыхнувших
глаз. – Однако без предоплаты я и с места не тронусь.
– Ты что, хочешь сказать… –
прошелестела Кира, но Зозуля перебил ее:
– Хочу, Кирюша! Аж лопну сейчас – до чего
хочу!
Он шагнул к Кире, и та испуганно попятилась,
увидев, что его бедра вновь изменили свои очертания.
Кира зажмурилась. «Какая я дура! –
сказала она себе мысленно. – Ну почему я не заорала там, в беседке, когда
Мыкола еще только начал распускать руки?! Надо было так вопить, чтобы не только
Панько, но даже этот мазила Роналдо в Париже услышал бы! Что бы там ни врал
Мыкола, он бы меня уже не тронул, я вернулась бы в «обезьянник», а там девочки
не дали бы в обиду. Какая я дура, дурища, тупица! Рассказала бы все Саше, она
уж точно дозвонилась бы до Нижнего. Вот оказался бы для нее сюжетец –
закачаешься! И, может быть, уже сегодня я стала бы свободна… Нет, даже в разум
не взошло! Какой идиот назвал меня быстросчетчицей? Я просто курица, глупая
курица!»
Она растерянно повела вокруг взглядом. Ничего
похожего на табуретку. А жаль… Нет, из этого было бы мало толку: ведь одной ей
дельталет в небо не поднять, она даже автомобиль водить не умеет!
И вдруг резкий звук вклинился в поток Кириных
мыслей. Ничего, собственно говоря, особенного в этом звуке не было: просто
какой-то автомобиль на полной скорости промчался по шоссе мимо поселка, а шум
далеко-далеко разнесся в ночной тишине. И все-таки этот звук заставил Киру
содрогнуться, потому что ему отозвалось все ее существо внезапно вспыхнувшей
догадкой.
Нет, не потому не зажег Мыкола фары, когда
примчался к бабы-Нонниному дому, что табуретка роковым образом вмешалась в его
мыслительную деятельность! И мигалку с сиреной он вовсе не забыл включить…
Потому что ни мигалки, ни сирены не было. Не было светло-кремового милицейского
«уазика». Не было Мыколы! Это Кирина мозговая деятельность оказалась
неисправимо повреждена, если она не сообразила сразу, что под окошком
остановился белый джип, а из него вышел… из него вышел тот самый неведомый
враг, из-за которого пошла кувырком вся жизнь Киры.
Итак, он каким-то образом узнал, что узница
сбежала из-под стражи. И теперь шел по ее следу. Наступал на пятки!
Ее даже качнуло от этой страшной догадки – и
проворный Зозуля оказался тут как тут. Конечно, он не просто поддержал Киру, а
заключил ее в объятия.
– Пойдем, Кирюша… – бормотал он,
жадно прихватывая мягкими губами мочку Кириного уха. – Василь еще не скоро
придет… и накохаемся вволю, и в Феодосию успеем допрежь Алки, вот те крест!
Кира почувствовала, что ее глаза наполняются
слезами. Всем существом своим она слушала: не развернется ли автомобиль? Не
направится ли прямиком к лагерю дельталетчиков, непостижимым образом и сейчас
просчитав действия Киры, как просчитывал их раньше?
Но было тихо. Значит, шанс на спасение еще
оставался…
Она ничего не могла сказать, чтобы не
заплакать. Так молча и пошла в палатку, куда ее тянул совершенно ошалевший Зозуля.
* * *
Она выскочила уже через пять минут и, завязав
на боку пояс юбки, заспешила к накрытому чехлом дельталету. Следом вяло шагал
недовольный Зозуля. «Покохаться», как он надеялся, не удалось: Кира взяла дело
в свои руки, и Зозуля от неожиданности сдался на милость победителя. Да, он-то
себя победителем никак не чувствовал! Но, думал Зозуля, лиха беда – начало… А
Кира думала: хорошо, что Славко парень современный и предпочитает безопасный
секс!
– Азартная ты, Кирюша, – пробормотал
Зозуля. – Заводная! На сколько поспорили, что тебе все прочее по фигу?
– На пять тысяч баксов, – неохотно
обронила Кира.
Эффект был именно тот, какого она ждала.
Зозуля с уважением сказал:
– Ого! – и заткнулся.
Зачихал (как водится) мотор.
– Холодно наверху, – робко сказал Зозуля,
подавая Кире шлем. – У тебя что-нибудь есть или куртец дать?
У Киры в рюкзачке была кофта, однако сейчас
она исполняла роль кобуры для Мыколиного револьвера, так что драгоценный груз
было бы лучше не кантовать. Она кивнула – и Зозуля принес чью-то вытертую,
мягкую, как пеленка, кожаную куртку.
