В центре города припарковаться удалось с трудом, но всё же удалось. В салон после прогулки под пронизывающим ветром по скользкой мостовой Яна явилась в дурном расположении духа, однако массаж оказался выше всяких похвал, и Яна повеселела. Кофе в микроскопическом кафетерии салона тоже оказался весьма недурён, пресса на столиках была свежая, даже присутствовал «Деловой Петербург». Это означало, что данный салон пользуется популярностью и у мужчин. В ожидании времени, назначенного на маникюр, Яна с удовольствием пила кофе и рассматривала новогодний выпуск глянцевого журнала. Журнал был с претензией, но весьма пустой, впрочем, как и все глянцевые журналы. Яна перевернула страницу и ахнула. С разворота на неё смотрела Нина Алексеевна. На фотографии она была гораздо красивее, чем в жизни, и ничем не уступала всем этим кинодивам и рекламным моделям, постоянно мельтешащим на страницах подобного рода журналов. Заголовок статьи возвещал о сенсационном разводе звезды отечественного кинематографа Александра Карасёва. Яна стала увлечённо читать. Кстати, статья, в отличие от всех предыдущих в этом журнале, была написана живым языком и читалась легко. Яна посмотрела фамилию автора и поняла, что это именно то интервью, которое договорилась у Нины Алексеевны получить та самая сверх меры отштукатуренная Оля. Вот ведь зараза! Человек ей навстречу пошёл, интервью дал, а она скандал на всю страну раздула. Бедная Нина Алексеевна! Ей ведь и без того тяжело. Развод – это же трагедия, а тут ещё шумиха эта. И надо же, после двадцати пяти лет семейной жизни! Такие цифры у Яны в голове категорически не укладывались. Яна попыталась подсчитать, сколько лет максимально она находилась в браке с каждым из своих мужей. Получалось, что рекордсменом был отец Марека. С ним Яна прожила целых четыре года. Конечно, она собиралась жить с Дусиком долго и счастливо и, по возможности, умереть в один день, но это же должно будет случиться очень нескоро. Сейчас пока они вместе только три года, значит, к серебряной свадьбе… Яна зажмурилась, подсчитывая, сколько же ей тогда будет лет. Получалось, что будет она гораздо старше Нины Алексеевны. Яна привстала со стула и заглянула в зеркало за спиной барменши. Потом поглядела на фотографию Нины Алексеевны. Ничего страшного. У Нины Алексеевны ещё есть все шансы начать новую жизнь. Яна помнила, как на Карасёву пялился этот бравый подполковник Петренко. Детей, правда, рожать уже поздновато, это, конечно, минус, но живут же как-то люди и без детей. Тут Яну позвали в маникюрный кабинет, и она отвлеклась от переживаний за Нину Алексеевну.
Маникюр удался на славу, затем довольной Яне слегка оттенили её безупречные волосы и уложили их в художественном беспорядке даже лучше, чем это делали в салоне фитнес-клуба. Однако когда Яна увидела счёт, то сразу поняла, что убивать время – занятие очень дорогостоящее. Тем не менее она записалась на курс массажей. До Нового года должны были с этим курсом уложиться.
Журнал со статьёй о разводе Карасёвых она с разрешения администратора прихватила с собой. Всю дорогу до садика Яну обуревало жгучее желание позвонить в редакцию, вычислить коварную журналистку и настучать ей по голове или, на худой конец, выдрать все волосы. Потом Яна прикинула, что одной ей с представительницей древнейшей профессии наверняка не справится. Вот если бы подписать на это дело Машу? Маша смелая, может и в глаз дать. В этом Яна ни минуты не сомневалась. Даже представила Олю с выдранными волосами и подбитым глазом. От этой идеи она даже повеселела и стала думать, как отыскать Машу. Маша говорила, что она риэлтор, а это означало, что искать её надо в Интернете.
За этими мыслями Яна и не заметила, как доехала до садика, и, к большой радости воспитательницы, забрала Васю и Асю на час пораньше.
Дома Яну ждал сюрприз. Из Москвы прилетел отец. В ожидании Яны он не терял времени даром, а играл с Дусей в «Мы едем, едем, едем в далёкие края!». Наверное, так он играл и с маленькой Яной, и со своими пацанами, которые родились у него во втором браке.
– Папка! – Яна повисла у отца на шее. Вася и Ася обхватили его за ноги. Дуся от всеобщей радости восторженно заверещала. Даже няня улыбалась широко, от всей души. Не хватало только Марека, который ещё был в школе.
Отец раздал всем детям новогодние подарки, протянул симпатичную коробочку и няне. Няня открыла, увидела роскошный ярко-красный кошелёк и расцвела. А когда она этот кошелек открыла, то расцвела ещё больше.
– Эх, Станислав Егорович, – сказала она, – не была б я вам посторонняя, так тоже бы расцеловала.
– А и расцелуй, какая же ты нам посторонняя? – Отец раскинул руки в стороны.
Няня засмущалась, подошла к отцу и поцеловала его в щёку. Потом подхватила детей и повела их на свой этаж. При этом она даже словом Яне не обмолвилась, что Вася и Ася явились в её распоряжение на час раньше положенного времени. Видимо, аргументы в красном кошельке были весьма весомыми.
Вскоре из школы прибежал Марек, который тоже повисел на дедушке и получил от него подарок. Потом для деда стали представлять «Айболита». Разумеется, Айболитом был Марек, Вася и Ася изображали Бармалеев, а Дуся представлялась несчастной больной обезьянкой. Правда, актриса иногда поперёк роли весело хохотала, поэтому для пущей убедительности на неё надели шапочку с ушками. Представление удалось, и дедушка даже прослезился.
Когда дети отправились ужинать, и Яна с отцом остались одни, он достал из своего чемоданчика конверт и плоскую коробочку.
– А вот это передай той женщине, – сказал он и протянул коробочку Яне. «Той женщиной» отец всегда называл Раечку.
– Можно посмотреть? – спросила Яна.
Отец кивнул. Яна раскрыла коробочку. Там на чёрном атласе располагалась нитка розового жемчуга и две жемчужные серёжки. Яна залюбовалась. Жемчуг очень подходил матери.
– А то носит, наверняка, разные подделки дешёвые, – проворчал отец.
– Спасибо, папа.
– Да не за что. Как там у неё дела?
– С Владимиром Петровичем разругалась.
– Это правильно. Вовка – старый облезлый козёл. Только беда в том, что всё равно они помирятся. Милые бранятся – только тешатся.
– Не. На этот раз вроде бы серьёзно. Он там себе малолетку какую-то нашёл.
– Позорник! Как был козёл, так козлом и остался. Ну а она чего?
– Говорит, тоже найдёт себе кого-нибудь помоложе.
– Старого козла на молодого поменяет. Всё никак не успокоится.
– Пап, ну чего же ей успокаиваться, она ж и сама почти что молодая.
– Да уж! Та женщина, как хороший коньяк, чем старше, тем краше. Только ей этого не говори.
– Не скажу. Пап, а отчего вы развелись?
– Ха! Тоже мне спросила. Ты свою мать не знаешь разве? С ней только такой дурак, как Вовка, ужиться может. Ему ж всё, как об стенку горох. И то… Видишь, не удержался. Та женщина меня ругала на чём свет стоит с самой нашей свадьбы, всё с папой своим сравнивала. Ну, я сравнения-то и не выдержал. Утёк.
– Вот и Владимир Петрович утёк. Она его всё время с тобой сравнивала.
