– Ага! А меня проклинать! И у меня от этого случится рак, потеря бизнеса или вообще чего-нибудь отвалится. Про силу коллективного подсознательного слыхал? Нет уж. Фигушки! Давай-ка разводиться из-за непримиримых противоречий. Ты в Москве теперь уже постоянно живёшь, а у меня в Питере свой прибыльный бизнес. Вот я и не захотела его бросить, чтобы секс-символу в Москве борщи варить. Опять же поклонницы твои бесчисленные меня доконали. И вообще, Карасёв, могу я устать от того, что ты бабник и всегда мне изменял? А там пока то, сё. Ты себе кого-нибудь найдёшь, за деньги. У вас там сейчас так принято. Пассию какую-нибудь известную. Или ты экономный?
– Ничего я не экономный, только почему-то в результате этих денежных вливаний все про всех всё равно всё знают.
– Да уж! Тяжела участь звезды экрана. Но я на скандальный развод и на роль коварной изменщицы ни за что не подпишусь. Так что давай по-тихому разойдёмся. Пока они ещё это всё разнюхают… Ребёночек у нас с тобой уже взрослый, так что никаких судов не нужно, подпишем в загсе обоюдное согласие, и всем привет!
– Нет, ну зачем я только к тебе примчался?
– Правильно примчался, пока глупостей не наделал. Ты ведь у нас человек творческий, импульсивный. А вот как бывшая жена я уже смогу в каком-нибудь небольшом интервью солидному изданию рассказать про то, как нелегка жизнь с секс-символом России. Так нелегка, что после двадцати пяти лет совместной жизни наша любовная лодка всё-таки не выдержала и разбилась вдребезги. – Нина для убедительности даже горестно шмыгнула носом и развела руками. – Могу даже ревность к твоим поклонницам многочисленным изобразить. Партнёрши у тебя опять же молоденькие и симпатичные имеются. Вот пусть завистники твои и погадают, раз им заняться нечем.
– Тебе бы, Карасёва, в кино сниматься! – развеселился Карасёв.
– Легко. Бизнес в нашей стране требует актёрского таланта не меньше, чем в вашем кинематографе. Актёрского таланта и железных нервов.
– И мозгов, как у тебя, – восхищённо добавил Карасёв. – Понятно, почему я на тебе в свое время женился. Ум – это так сексуально.
– Не выдумывай, ты тогда ещё про свою ориентацию ничего не знал, вот и женился.
– Ну да! Но ты, Нинка, характером своим уж больно на мужика похожа.
– Иди ты знаешь куда?
– Куда? – Карасёв поднял свои безукоризненные звёздные брови.
– В загс, заявление подавать.
– Я не могу, сейчас там уже закрыто, а завтра с самого утра у меня съёмки. Знаешь, какой плотный гафик!
– Конечно. Это только мне целыми днями нечем заняться. – Нина тяжело вздохнула. – Хорошо, я что-нибудь придумаю. Но ты учти, завтра не мытьём, так катаньем заявление в загсе будет. Всё. Аудиенция окончена.
– Может, я тебя домой отвезу? Я на машине.
– Я тоже. Давай, иди, мне ещё кое-что сделать надо. – Нина нетерпеливо забарабанила пальцами по столу.
Карасёв поднялся, нацепил пальто, обошёл вокруг стола, чмокнул Нину в щёку и исчез за дверью. Нина облегчённо выдохнула и отправилась в комнату отдыха надевать сапоги и пальто. В голове промелькнула мысль плюнуть на всё, никуда не ездить и заночевать на работе, но очень уж хотелось есть. Дома, правда, тоже шаром покати, но, может быть, в морозилку боженька и послал ей какой-нибудь быстроприготовимый полуфабрикат. Обычно роль боженьки в этом деле выполняла домработница.
Перед выходом из кабинета Нина глянула на красную розу, помахала ей рукой, погасила свет и вышла в коридор. Она спустилась в элегантный холл собственной компании и за стеклянными дверями увидела свой замечательный автомобиль известной немецкой марки. За рулём сидел чрезвычайно красивый Толик и смотрел в пустоту. Нина вышла, села в машину и сказала Толику:
– Ну, всё! Теперь домой.
Толик тронулся с места и посмотрел в зеркало заднего вида на Нину. Нина улыбнулась ему в ответ, откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Когда Толик подъехал к её дому, Нина уже почти спала. Она встрепенулась, отгоняя дрёму, и уставилась на свой подъезд. Подъезд был великолепен. Он был красиво подсвечен и выполнен из чёрного мрамора. За тонированной дверью скрывалась охрана. Однако идти домой Нине не хотелось.
– Нин, давай больше у тебя в кабинете встречаться не будем, там стрёмно. Того и гляди кто-нибудь ворвётся. Или менты, или вон, как сегодня, телевидение. – Толик глядел на Нину красивыми умными глазами.
Что и говорить, выглядел он ничем не хуже её мужа секс-символа и звезды экрана. Ну нравятся Нине Карасёвой красивые парни. Только в Толике присутствовало ещё и то, что называется брутальностью. Что-то такое мужское, мужское, чего в Карасёве отродясь не бывало. И как это тётки всей страны самое главное в этом секс-символе не рассмотрели? Хотя и она, Нина, тоже в своё время в Карасёва влюбилась до беспамятства. Видимо, к женщинам это с возрастом приходит – способность настоящего мужика разглядеть. Конечно, Толик не банкир, не генерал какой-нибудь и не коммерсант успешный. Простой шоферюга. Но шоферюга образованный и воспитанный. При посторонних всегда к Нине по имени-отчеству обращается, никогда никакого намёка себе не позволяет на их особые отношения, и претензий и прав своих на Нину тоже ни разу не заявлял. Так уж жизнь у него сложилась, что он с высшим образованием в шофёрах вынужден работать.
– А где тогда? – поинтересовалась Нина. – Не у тебя же в Купчино.
Мысль о том, чтобы пригласить Толика к себе в квартиру, даже не приходила ей в голову. Квартира Нины Карасёвой поражала воображение, и незачем было так уж давить на парня своим преуспеванием. В Купчино же у самого Толика она никогда не бывала, но ей становилось нехорошо только от одного этого названия «Купчино». По мнению Нины, родившейся и выросшей на Петроградке, Купчино было уж если не самой главной жопой мира, но уж наверняка жуткой дырой. Она представляла, как будут они с Толиком парковать её сверкающий глянцевый автомобиль где-нибудь у помойки, потом зайдут в обшарпанную парадную, поднимутся на вонючем разрисованном лифте куда-нибудь на восьмой этаж, зайдут в малогабаритную квартирку, где потолок лежит практически на голове и будут слушать, как соседи слева ругаются матом, соседи справа сверлят стены, сосед внизу врубил какое-нибудь «Ум-ца, ум-ца, ум-ца, ца» на полную громкость, а соседи сверху, и того круче, устроили протечку. Ну уж нет! Если какие-нибудь папарацци и проследят жену секс-символа отечественного кинематографа, то пусть это будет не в Купчинских облезлых новостройках.
– Я могу квартиру продать и купить, где ты захочешь, или сниму, – развеял её тоскливые мысли Толик.
– Зачем попусту деньги тратить? – Тратить деньги попусту Нина Карасёва категорически не любила.
– Разве это попусту? – удивился Толик и усмехнулся. – Это же чтобы с тобой видеться. – Он посмотрел на неё укоризненно, и Нине стало стыдно. – Деньги для того и существуют, чтобы их тратить. Мне больше тратить не на что. Могу себе позволить. Ты же мне хорошо платишь. И ещё. Я тут уволиться решил. Нашёл работу в другом месте. Тоже с хорошей зарплатой.
