Договорились мы с ней, что сначала все-таки динозавры, это уже она никак опровергнуть не может, мы сами с папой кости динозавровые видели – это неопровержимое доказательство, и динозавра к стволу своему все-таки пририсовала она, хотя неохотно. Потом у нее на стволе мой прапрадед Адам, прапрабабушка Ева из его ребра и остальные наши дореволюционные родственники, а на моем стволе я и обезьяны с Гагариным.
Так и вышло у нас с бабушкой, что мы с ней хотя и ветки одного дерева, но разными путями шли в своей эволюции…
Из тетради Фединой: о лампочке Ильича
– Много вам сегодня задали, Феденька?
– Много задали, очень много! Я сейчас дневник тебе принесу, там записано…
Принести:
Марля (можно бинт, 2 рулончика)
Вата, йод (можно зеленку)
Пластырь, перекись водорода, нашатырный спирт, анальгин (можно аспирин)
Синий халат (можно фартук)
Нитки, иголку, ножницы, четыре разноцветных лоскутика и белые тапочки…
– Господи помилуй… а это еще зачем?!
– Можно чешки…
* * *
Бабушка…
– Тут такое дело, видишь ли, бабушка. Не могла бы ты сейчас воду выключить и присесть? А посуду, бог даст, попозже домоешь.
– Нет уж, Федь, ты так говори, я слышу.
– Ну как знаешь, бабушка, ну как знаешь…
Много денег было у нас с тобой, бабушка, на твоей сберегательной книжке?
– А что?
– А еще у нас с тобой, кроме кошки-копилки моей, где-нибудь деньги остались?
– Погоди-ка, Федь, я присяду.
– Тоже так я думаю, бабушка, что в такой ситуации лучше тебе посидеть…
– Да и так я, Федя, вся с тобой поседела…
– Ну еще немножечко посиди…
Дело, видишь ли, в чем мое… Я тут, бабушка, с девочкой одной познакомился… и с второй. Так я вот заглянул к тебе спросить: хватит денег этих нам с тобой сберегательных ту и ту девочку мороженым в кино угостить? Или лучше сразу же с той пойти, какая мне больше нравится, безо всякого выбора?
* * *
– Как дела в школе, Феденька?
– В целом, бабушка… своеобразно.
– Неужели, Федя, снова двойку принес?
Молодец ты, бабушка, старой закалки, бабушка, ты человек. В революции закалилась. Сразу к худшему подготовилась. А вот я тебе честно скажу, что к результату подобному, как к нему ни готовлюсь я, все равно всегда не готов…
* * *
– Привет, бабушка!
– Здравствуй, Феденька.
– Как дела твои, бабушка?
– Да какие, Федя, дела мои? Тебя ждала, суп варила, голубцы потушила. Сметанки свежей купила. Ольга Константиновна звонила, про тебя спрашивала…
– Ты вот что, бабушка… ты зубы-то не заговаривай мне. Не тяни. Лучше я тебе все сразу скажу, чтобы не ходила ты вокруг-около, над обрывом. Готова, бабушка?
– Ладно, Федь. Говори.
– Тебя за Ленина к директору вызывают.
– За какого Ленина, Федя?
– За нашего, бабушка, Ленина. Владимира Ильича. Вождя социалистической революции. За того, который из хлебной чернильницы писал в изгнании манифест при лучине…
– Господи помилуй, Федя… да что такое я ему сделала?
– Ничего ты ему не сделала, бабушка, это я…
– Что ты сделал, Федя, ему?
– Пробегал…
– Ну и?..
– Стремглав пробегал я, бабушка, так стремглав, что подпрыгнул…
– Ну и что, что подпрыгнул, Федь?
– Высоко подпрыгнул я, бабушка, и разбилась лампочка. А директор сказал, что каждая в школе и во всем Союзе советском лампочка – его лампочка…
– Кого «его», Федя?
– Самого его, бабушка… Ильича…
* * *
– Господи! Боже мой! Дай мне сил, дай терпения на него…
– Мне вот тоже иногда, бабушка, никакого терпения на тебя не хватает!
Из тетради Фединой: о собраниях родительских
– Здравствуй, бабушка… ты вернулась?
– Вернулась, как видишь, Федь.
– Ну, бабулюшка ты моя ненаглядная! Вот ты и пришла, слава богу! А я тут, бабушка, о тебе так соскучился, так соскучился! Нет и нет тебя, нет и нет…
На тебе подсядочку, садись, разувайся. Отдохни… вот и на тебе тапочки… ну а я пока пол протру… Я тут мыл его, видишь, бабушка? Тут и тут… коврик вытряхнул…
…И уроки сделал, и чай попил, и поужинал, и посуду помыл. Телевизор ни на минуточку не включил! Цветы полил, постель постелил, зубы почистил… вот и спать уже пораньше иду… доброй ночи!
– Федя… стой. Сознавайся, что натворил?
– А тебе что, в школе, бабушка, ничего про меня не сказали?!
* * *
– Здравствуй, бабушка, вот и ты!
– Здравствуй, Федюшка…
– Как дела в школе, бабушка? Все в порядке?
– Все в порядке, Феденька, все в порядке! Ах ты умница мой ненаглядный… утешение бабушке на старости лет…
– Что с тобой, бабушка… что сказали тебе?!
– Анна Павловна, Федя, так хвалила тебя, так хвалила! Говорит, такой мальчик хороший растет, послушный, отличник, умница. Не нарадуюсь, говорит, Тамара я Алексеевна, на него. Был такой безобразник, разбойник, стал чистое золото… Спасибо, говорит, Тамара Алексеевна, вам за него…
– Не может быть, бабушка!
– Я сама сперва, Федь, ушам не поверила…
– Тут одно из двух: или ты проспала все родительское собрание, или ты сейчас сама мне, бабушка, снишься…
Из тетради Фединой: про правду военного времени
Не хочет бабушка правде в глаза смотреть! А ведь правда всегда на виду!
– На виду, Федя, сор в глазу, шмель в компоте да муха в борще, а правда – иголка в стогу о двоих концах. Всю жизнь ищи – не отыщешь.
– Ничего, бабушка, как-нибудь отыщу…
– А отыщешь, Федь, так уколет так, что своих не узнаешь.
– Ничего, пусть уколет! А «своих» еще узнаю я, бабушка, вот увидишь!
Страшные ужасы при царизме творились и бабушке! Эксплуатировал человек человека! Вот как было при тебе, помнишь, бабушка? Картина художника Репина – «Бурлаки»!
– А вдали видишь ты буксир пароходный, бабушка?
– Погоди, Федь, очки одену.
– Одевай-одевай, мне спешить некогда… Ну что, разглядела?
– Разглядела, Федь, разглядела.
