– А ту девочку видишь, бабушка? С божьей помощью пусть не примут…
Потому что если не узнала ты ее, бабушка, это та самая, что нору мою в песочнице затоптала. С давних лет я эту девочку презираю. Еще не с песочницы даже, до всего…
Сорвалось наше с бабушкой мероприятие. Приняли противную девочку.
Могущественней, значит, всесильней, чем у моей бабушки, оказался у ее бабушки Бог.
– Бог один только, Федя.
– Ну и зря! Вот потому, что один на всех Бог твой, бабушка, не справляется он со своими обязанностями. Не по справедливости судит. Как попало!
– Только Феди Богу в помощники не хватало…
– Не помощник я ему, бабушка, это точно.
– Только ты смотри, не крести меня, бабушка, как в дверь пойду.
– Что ты, Федя, я только так, потихонечку, за коленочкой…
– Даже не вздумай, бабушка! Дай мне честное слово, что ты не будешь.
– Честное слово, Феденька.
– Слава богу!
– Ты на что надеешься, бабушка?
– На тебя, Феденька…
То-то же! А то все на Бога, на Бога…
– Бабушка!
– Что, Феденька?
– А давай с тобой еще разик на ушко столбики повторим?
– Давай повторим. Повторение – мать учения.
Мать учения – повторение… Лучше б все-таки со мной мама или папа смогли пойти! А с этой старинной бабушкой смех один.
Вон как все глядят на нас, озираются…
Будто вместе я пришел с такой стыдной бабушкой. А это она пришла со мной, а не я! Не примут они меня, как узнают, с какой я бабушкой…
– Бабушка!
– Что, Феденька?
– Отодвинься ты от меня хоть немножечко, сделай вид, что ты вон с тем мальчиком толстым пришла…
Сам я как-нибудь вспомню столбики эти страшенные, только смешались столбики, разбежались, запутались.
– Бабушка…
Но не откликается бабушка, вид делает, что пришла вон с тем толстым…
– БАБУШКА!!!
– А? Что, мальчик?
– Сколько будет, бабушка, семью пять?
– Надень, Феденька…
– Убери!!!
– Ну, хоть за здоровье мое, Христа ради…
Помоги, Господи, чтобы бабушка глупая с этим крестиком со своим от меня отстала!
– Хоть в кармашек, Федь, сюда положи на удачу, никто не увидит…
– В человеческой воле все дело, бабушка, не в удаче!
– Вся удача, Федь, человечия в Его воле…
– Тише шепчи!
– Ладно уж, давай, бабушка, так и быть…
– С Богом, Феденька!
– К черту, бабушка!
– Ну, иди.
И сжимают пальцы теплый крестик в кармане… мамочки мои…
Господи!.. Помоги…
Часть вторая
– Бабушка, за мной! Скорей, скорей, бабушка! ОДЕВАЙСЯ!!!
– Да что такое, Федя, стряслось? Куда ты Пуню схватил?
– Некогда объяснять, бабушка, за мной беги, к лифтам!
Только что заштопали возле дома нашего бетоном в асфальте дыру, от самого подъезда густая полнометражная лужа!
Шел с качелей я, случайно поначалу вляпался, а теперь неслучайно вляпаться появился шанс! Следы наши с бабушкой увековечить!
– Наступай вот тут, со мной ближе, бабушка! Этой лучше ногой, чем той!
А теперь подержи-ка за куртку покрепче меня, я еще Пуней рядышком приложусь.
Пройдут года, переселится человечество в другие человекоустойчивые галактики, от галактики Млечный Путь – города звездного, Небесного Града, что строят папа с мамой мои, в необжитые районы космоса. Откроют космоплаватели новые звездные континенты и острова, разные страны и земли…
Может, будет такая планета – Москва? Может, будет и Ленинград…
Севастополь – планета – Лондон, Петропавловск на Камчатке, Краснодар, Красноярск, Анапа и Рим?
– Полетели, бабушка, – скажет, например, житель планеты Москва новый москвич Федя Булкин, – завтра на Рим?
– Полетели, Федя, – согласится через сто миллиардов лет новая московская бабушка.
И четыре световых года от звезды до звезды, по новому космовременному туннелю, – как нам с бабушкой до метро на троллейбусе…
А на улице Ополчения, во дворе у подъезда третьего, дома третьего, корпус два, следы наши с бабушкой навсегда останутся на земле…
Один побольше, другой поменьше и четыре Пунины лапки.
Из тетради Фединой: летний вечер!
Вот обходим дневным дозором с бабушкой владенья свои…
Надо мной комарье так и кружится, а над бабушкой никого!
– Отвлеки их на себя хоть на минуточку, бабушка, я за кустики отбегу.
– Что ж ты, Федь, прям через грядку-то? Вон тропинка!
– Да по ней же, бабушка, живым сквозь твои терновники к кустикам моим не пройти!
* * *
– Это что же такое тут у меня, Федь, проклюнулось? Не пойму…
– А бог его знает, бабушка…
– Может, гортензия?
– Может, и гортензия, бабушка…
– А может, петунья все-таки?
– Может, и петунья, бог ее разберет.
– Дай, Господи, памяти, что ж сажала я тут?
– А бог тебя знает, бабушка…
– Что ты, Федь, заладил всё Бог да Бог? Вроде маргаритки сажала тут… А что-то непонятное выросло…
– Что Бог дал, бабушка, что Бог дал…
– Ты, Федь, огурцы уже поливал?
– А как же, бабушка? Тыщу раз!
– Федь, я луку тебя просила нарвать…
– Так я ж нарвал тебе его, бабушка, вон лежит…
– …а не вырвать…
И грядку, Федь, прополоть, а не вытоптать…
– Ты зачем, Федя, шланг замотал?
– Так вон же, бабушка, туча…
– Мне вот нравится, бабушка, как все разрослось у нас. Прямо джунгли! Вот не зря мы с тобой перед каждым дождиком поливаем…
– Федя, ты собрал уже гусениц со смородины?
– Собрал, бабушка.
– А с крыжовника?
– И с крыжовника.
Вот кто что собирает с дачной плантации…
