Только…
– Вот что я скажу тебе все-таки, бабушка, о справедливости…
– Что ты скажешь мне о справедливости, Федя?
– А то о справедливости, что бессмертным должен был Бог сделать, бабушка, человека! Почему не сделал бессмертным человека Бог? Побоялся?!
И не ждал я ответа от бабушки. Потому что на правду возразить нечего! Побоялся сделать Бог человека бессмертного, потому что, сделай он бессмертного человека, не осталось бы тогда у него перед человеком ни единого преимущества!
– …Человек, Федь, бессмертен в детях своих, во внучкáх, вот как ты у меня…
Это думает бабушка во мне молекулой родственной сохраниться, просочиться в правнуков – вроде как кусок бабушки в мне заложен. И через сто лет, наверное, рассчитывает она, когда в лужу полезу я, из меня мне опять: ФЕДЯ, В ЛУЖУ НЕ ЛЕЗЬ! НОГИ ВЫМОЧИШЬ, ПРОСТУДИШЬСЯ! ЗАБОЛЕЕШЬ!!!
– …и в делах бессмертен, Федь, человек, доброй памятью…
– И злопамятью, бабушка, живуч человек…
Например, был Гитлером, так Гитлером навсегда и останешься, и в живых, и в мертвых, и в вечности. В бесконечности! Здорово! То есть страшно…
Хорошее наказание! По заслугам. Был фюрером, фашистом, убийцей, мучителем, злодеятелем, истязателем человечества… и уже не исправишься никогда…
А если был ты при жизни Колумбом, Магелланом, Гагариным, Менделеевым, Пушкиным, Бонч-Бруевичем – вечно будешь для человечества Магелланом, Колумбом, Гагариным, Бонч-Бруевичем! Менделеевым – навсегда! Вот тебе и бессмертие…
Ладно уж… что уж тут… справедливо… хоть какое-то облегчение…
Только…
Радость какая тебе в этом бессмертии, если ты уже умер?!
* * *
– Нужен я тебе, бабушка?
– Нужен, Федя.
– А если бы тебе, бабушка, бессмертной взамен меня предложили бы быть, ты бы что выбрала, бессмертие или меня?
– Тебя, Федя.
– Всего, значит, на свете дороже я тебе, бабушка?
– Всего, Федь, дороже.
– И жизни дороже?
– И жизни дороже.
– А кружки дороже я тебе, бабушка, папиной, с синей полосочкой?
– И кружки па… Ты что, Федя, папину кружку разбил?!
– Это я тебя на испуг взял, бабушка, и на чистую воду вывел…
Из тетради Фединой: о девочках подлых
– Можно, бабушка, тебя на минуточку? Разговор к тебе важный есть…
– Что, Феденька?
– Можно, я на той девочке поженюсь?
– На какой, Федя, девочке?
– На вон той в зеленый горошек…
– А не рановато ли жениться, Федя, тебе?
– Рановато, я думаю, бабушка.
– А ты сам-то хочешь жениться на ней?
– Не уверен…
– А согласилась, Федя, она уже?
– Я еще не спрашивал ее, бабушка, мне же нужно было сначала тебя спросить! А ты теперь громко-громко скажи: НЕЛЬЗЯ!
– Зачем, Федя?
– Потому что вдруг она согласится…
Опасно, выходит, жениться, как вижу я… Ненадежно и разорительно.
Поженился я тут вчера на той, в зеленый горошек, а она…
С другим мальчиком пупсика родила, машинку мою отняла и ушла на качелях качаться…
На бабушке, думаю, безопасней всего пожениться мне. В самосохранительных целях.
– Хочешь, бабушка, машинку дам тебе мою поиграть?
– Смеешься ты, что ли, Федя?
– А хочешь, я тебя, бабушка, вон с тем мальчиком познакомлю?
– Это еще зачем?
– Точно не хочешь, бабушка?
– Точно.
– А хочешь, я качели тебе уступлю?
– Только этого еще не хватало…
Сами видите, лучшая жена – это бабушка!
– … Создана была женщина из ребра Адамом…
– Не Адамом, Федя, а Господом из ребра Адамова создана.
Создана была, в общем, женщина за компанию человеку…
Раскручинился я, думы тяжкие обуяли…
Никогда не выйду я замуж, наверное. Потому что все красивые девочки – подлые: то песком кидаются, то визжат, то ревут, то кусаются. Укусила меня одна такая вчера. До сих пор забыть не могу…
– Ты читай, читай, Феденька. Вон какая тут очередь, час сидеть…
– Да читаю, читаю… Бабуш-ш-ш-ка…
– Что?
– Посмотри, какая подлая там сидит девочка… Только тихо смотри, чтоб она тебя не заметила…
– Что ты, Федя, в ухо шершнем гудишь? Говори нормально.
Не могу нормально я говорить, эта девочка очень подлая, вдруг услышит?! Да еще и бабушка головой во все стороны замахала. Любопытно, конечно, стало ей посмотреть на подлую девочку.
– Эта?
– Да какая там эта! Эта же страшная, толстая, вся в печенье. Ты правей смотри, бабушка! Не туда повернула! Полевей смотри, чем направо…
– Эта, с хвостиком?
– Да…
– Белобрысая?
– Эта, эта…
– Почему, Федь, подлая? Симпатичная девочка.
Симпатичная-то она симпатичная, но как я на нее посмотрю нечаянно, она все мне язык показывает, будто я на ней пожениться хочу… ужасная дура.
– Книжку читает, умница…
«Книжку читает, умница…» – ничего не понимает бабушка в женщинах! Не читает она, а из-за этой книжки подглядывает, смотрю на нее я нечаянно или нет! А заметит если – смотрю, и язык! Уже раз сто показала…
Все бывают такие подлые красивые девочки, что только посмотришь на них нечаянно, а они уже: бее-е-е…
– Ты бы, Федя, лучше книжку читал, чем таращиться… Ловелас!
– Да читаю, читаю… Бабушка! Кто такой ловелас?
– Соблазнитель.
– Соблазнишь, пожалуй, такую… Вот! Опять она язык показала! Видела, бабушка?
– Нет, не видела. И ты не смотри, не увидишь.
«Не смотри – не увидишь», тоже мне… Я привык правде в глаза смотреть, бабушка. Вон! Опять!
– Бабушка…
– Ну что, Федя!?
– Ты женилась бы, бабушка, на такой?
– Это, Федя, мужчины женятся. А женщины замуж выходят.
Да какая разница! Бабушка?
– Ты бы вышла бы за такую?!
Из тетради Фединой: о страшной приемной комиссии
– Примут, бабушка, меня, как ты думаешь?
– Примут, Феденька, с божьей помощью, куда они денутся?
