MIXAEΛ ΛHΣTHP
Чужеземный крест, чужеземная эпитафия и сдержанный голос Саймона: «Мой брат Майкл…»
Отзвуки иных голосов, иных восклицаний: «Женщина моего дома, кузен Ангелоса, брат Майкла»… «Нет человека, который был бы как остров, сам по себе»…
Я стояла в жаркой утренней тишине и думала о Саймоне. Сегодня я иду с ним на поиски. Настал момент, когда я понадобилась ему. Он собрался повидать место, где погиб Майкл, и захотел, чтобы я пошла с ним.
Ну а я? Почему я согласилась? Я же сказала вчера, что это абсурд, и так оно и есть. Но у меня было странное ощущение, что не только я нужна Саймону, но и мне самой что-то нужно — нужно что-то найти.
Яркая пичужка, словно лист, пролетела в жаркой тишине. Меж песчаных холмиков я двинулась к калитке.
На сей раз мои мысли занимал не Саймон, а я сама. Не та, которая в попытке самоутвердиться вернула Филу кольцо, а та, какой я стала вчера и от которой я пока не в силах отказаться. Не Камилла Хейвен, а попросту «девушка Саймона».
Покинув кладбище, я поспешила вниз по тропе, которая привела меня к руинам великой святыни.
О Дельфах я уже достаточно рассказывала, к тому же рассказывать о них не так-то легко. Дух захватывает при виде этого места — а сердце переворачивается. У тебя остаются лишь глаза, уши да благоговение.
Медленно ступала я вниз. К трещине в мраморном храме прижалось гранатовое деревце. Замерев, тихо поникли темно-зеленые листья. Пламенели яркие плоды, подобные стеклянным шарам. Вот и головокружительные ступени, вот сцена театра, где Саймон читал стихи, — отметка в центре, откуда голос может доноситься до высей горних. Ступени, ведущие к окрестностям храма… а это, кажется, памятник Александру… а вот подножие храма Аполлона.
На фоне необъятной глубины долины, напоминая факелы, высились шесть огромных колонн.
Вокруг ни души. Пройдя через храм, я села, прислонившись спиной к горячей каменной колонне. Крошащиеся капители над моей головой казались живыми от крыльев ласточек. Далеко внизу, в долине дрожали оливы. А далекий Геликон отливал синим, серебряным и серым цветами, напоминая голубков Афродиты. Вся округа звенела птичьим пением, ведь Дельфы — святыня. Где-то в утренней дали бренчали овечьи колокольчики.
Было всего восемь, когда я встала и по Священной дороге двинулась вниз от храма к границе его окрестностей — там рубежом стояли сосны. Тропа привела меня к музею у поворота дороги. Он был еще закрыт. На противоположной стороне под деревьями сидел человек в форме экскурсовода, я решила побеседовать с ним.
— Музей открывается в половине десятого, — ответил он на мой вопрос. — Но я могу провести вас по руинам.
— Не сегодня, благодарю. Я только что оттуда. Может, завтра, если еще не уеду. Вы будете здесь?
— В это время я всегда здесь.
У него было загорелое квадратное лицо и на удивление синие глаза. Он выглядел как умудренный опытом человек и прекрасно говорил по-английски.
Я спросила:
— А «Возничего» можно повидать?
— Конечно, — улыбнулся он, показав белые-пребелые зубы. — Но в Дельфах имеются и другие достопримечательности.
— Да, разумеется, но разве не стоит он того, чтобы увидеть его первым?
— Конечно, — повторил он. — Если придете завтра, то покажу и музей.
— Буду крайне благодарна. — Тут я замялась. — А вы… интересно, вы знакомы с молодым английским художником, который живет в студии? Худой, белокурый, с бородкой?
— Да. Я знаю его. Он ведь давно живет в Дельфах?
— Кажется. И часто он заходит в музей?
— Да. Приходит рисовать. Вы видели его рисунки, кирия? Очень хороши, по-настоящему хороши.
— Вчера вечером он показывал их мне, только не рисунки статуй и памятников. Могу себе представить, как здорово он их изображает. «Возничего» он тоже рисовал?
— Конечно. Разве не вы сказали, что он стоит того, чтобы увидеть его первым? В нашем маленьком музее он, естественно, является особенным экспонатом.
— А вы не заметили, был ли здесь художник вчера?
— Нет. Я целый день торчал тут, хотя очень может быть, что он приходил, когда я поднимался к руинам. Экскурсия занимает почти час. Если хотите с ним повидаться, поднимитесь в студию — там строят новую дорогу.
— Может, я и повидаюсь с ним, попозже. — Тут я решила оставить на время эту тему. — А что за новую дорогу строят над селом? Куда она поведет?
— К стадиону. Вы видели его?
— Нет пока.
— Он выше, над храмом. Многие туристы, посещающие Дельфы, к нему вообще не ходят — подъем слишком крутой. Он такой красивый. Обыкновенный старый овальной формы ипподром с рядами для зрителей — совсем как в древности — и с видом… с вечным видом на оливы, долину и море. Так что теперь к нему строят дорогу, чтобы можно было ездить на автобусах и машинах.
Как обидно, что еще одно девственное и чудесное святилище будет наводнено машинами и автобусами.
Я сказала:
— Понятно. Полагаю, все хорошо, что может приносить Греции доход. Вы местный, кирие?
— Нет. Я человек Тиноса.
— А… В таком случае… вы не были здесь во время войны?
Он улыбнулся:
— Нет. Я был занят, очень занят на моем острове.
«Моем острове». Вечно они так говорят. «Человек Тиноса».
Значит, Майкла Лестера он вряд ли знал. Скорее всего, он и не слыхивал о нем. Тут я спохватилась, не слишком ли далеко захожу, пусть даже ради Саймона. И я сказала:
— Понятно.
Точными, быстрыми движениями он скручивал папиросу.
— В то время Дельфы не нуждались в экскурсоводах, кирия. Кому был нужен храм, сокровищница или «Возничий»? Может, это даже и жалко, ведь если бы люди приезжали сюда во время войны, как прежде к Оракулу, когда Дельфы были центром вселенной, вероятно, они смогли бы договориться. — Взгляд его стал задумчивым, потом он вдруг снова улыбнулся. — Ну, вы понимаете, этот текст я обычно говорю туристам. На людей всегда производят огромное впечатление подобные названия. Дельфийский союз. Лига Наций. Объединенные Нации. Огромное впечатление.
— Не сомневаюсь. И при этом вы рассказываете о битвах Дельфов с соседними городами, о развалинах Крисы, о монументах в честь победы Афин над Спартой и в честь победы Спарты над Афинами и о том, как греческий памятник был установлен в таком месте, откуда он мог особенно раздражать спартанцев, и…
— Бывает, — засмеялся он. — Придется — как это у вас говорится — следить за каждым своим шагом, когда поведу на экскурсию вас, так?
— Не обязательно. Я прочитала много книг о Греции. И когда знаешь, что именно произошло тут или в другом месте, возникает особое чувство. Я и фотографий много видела. — Я снова запнулась и медленно проговорила: — Например, «Возничего».
