– Ступайте, я справлюсь. Обещаю, – заверил он.
* * *
– Уходим! – выкрикнул я.
Минутой ранее сломанная дверь за моей спиной захлопнулась. Теперь она держалась на добром слове. Рут стоял на входе, вставил два пальца в рот, громко свистнул. Сначала с одного, а затем с другого конца улицы появились Нарок и Митрид, следившие за тем, чтобы в переулке не появилось лишней пары глаз.
– Получилось? – спросил Нарок.
Я вместо ответа бросил ликтору свернутую тогу белоснежного цвета и плащ. Свои тоги получили остальные. Мы переоделись в совершенно новые красные плащи поверх белоснежных тог. Окровавленные после схватки в каупоне порванные тряпки, выданные нам Гаем Артом, было решено оставить в здании небольшой лавки барахольщика. Думается, торговец тряпками не был против. Да и вряд ли он мог что-то возразить. Старик, с перерезанным горлом, с кляпом во рту, лежал под лестницей, уводящей на второй этаж. Нарок был категоричен, когда обещал старикану знакомство с гладиусом, если тому вздумается звать стражу. Вздумалось, у меня же не было времени кого-то уговаривать или убеждать, старик сам выбрал свою судьбу.
Переодевшись, мы напоминали собой самых обыкновенных зажиточных беневентцев, нежели кучку восставших гладиаторов. Мечи, висевшие в ножнах на поясе, надежно прятались за складками тог и плащами, поэтому заприметить нас среди остальной массы горожан было не так-то просто. Я рассчитывал именно на такой эффект. Гладиаторы, довольные своим внешним видом, принялись отвешивать в адрес друг друга колкие шуточки, но я быстро свел все разговоры на нет. Если я хотел, чтобы план начал приносить результат, следовало убраться отсюда как можно скорее, времени любоваться собой у стен ограбленной лавки не было. Дабы слова не расходились с делом, я бросился в конец улочки, откуда только что появился Митрид, и, выйдя на перекресток, перешел на шаг. Несмотря на то, что дело происходило на отшибе Беневента, на ней встречались отдельные группы горожан. Если мы хотели сбросить с себя хвост и не привлекать никому не нужное внимание, то должны были ничем не отличаться от остальных. Тогда появлялся шанс, что затеянное нами пройдет гладко и без задоринок. На шаг перешли остальные ликторы, которым, несмотря на мои опасения, шла одежда горожан, в ней они смотрелись весьма гармонично.
– Ты уверен, что Тукран справится? – шепнул Рут, не находивший себе места с тех пор, как мы оставили ликтора одного на перекрестке, выводившем к заставе Арта. Вместе с Тукраном остались наши лошади и провиант.
– Другого выхода у нас нет, – ответил я.
– Есть дурное предчувствие, мёоезиец, – гопломах то и дело поправлял свой плащ, боясь, что его спата, превосходящая по размерам мой гладиус, станет заметна для окружающих.
Я промолчал. Продолжать спор, когда вокруг тебя снуют десятки горожан, было не лучшей затеей из возможных. Гопломаху не нравилась затея от начала и до конца, но другого выхода у нас действительно не было. Тукран убедил меня, что лезть на рожон, на заставу начальника караула, значит безоговорочно проиграть. С ликтором согласились остальные, когда мы продолжили разговор впятером. Да и сам Тукран не собирался умирать, по крайней мере я заставил себя в это поверить.
Митрид с любопытством покосился на меня.
– Знаешь, куда идти дальше?
На какой-то миг мне захотелось придушить ликтора собственными руками. Я, как и он, был в Беневенте впервые и не знал, куда могут завести тропы города, а уж тем более понятия не имел о потаенных лазейках, ведущих за городские стены. Но, как известно, дорогу осилит идущий. Мы медленно продвигались вдоль оживленной улицы, стараясь ничем не выделяться из массы горожан, как и все толкаясь, чтобы пробраться через толпившихся у лавок покупателей, получая точно такие же толчки. Никто не церемонился, и, похоже, никому из этих людей не было дела до того, что происходило на выезде из города прямо сейчас. У каждого из беневентцев была своя жизнь, пусть маленькая, но своя. Проблемы города казались им чем-то далеким, имеющим мало общего с их настоящим. Впрочем, я не исключал, что слухи о появлении мятежников в городе и весть о жестокой расправе над контуберниями городской стражи в каупоне Гая Арта еще не успели добраться в этот район. Беневент был достаточно крупным городом, каждый житель которого был с головой погружен в свои собственные проблемы. Впрочем, сложившаяся ситуация только играла нам на руку. Лично я видел в происходящем тактическую безграмотность Лития Арта, который отчего-то не стал объявлять в Беневенте комендантский час и не пустил по улицам города патрули. Впрочем, начальник караула вполне резонно считал, что мы заперты на перекрестке.
С этими мыслями я резко повернул на показавшийся впереди переулок, ответвлявшийся от главной и петлявший между домов. Ликторы свернули следом. Не оглядывались, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, но видя, с каким безразличием на лицах снуют туда-сюда горожане, я понимал, что никому из беневентцев нет совершенно никакого дела до нашей небольшой группы. Узкий переулок уходил вниз, после чего вновь разветвлялся.
– Куда мы идем? – вновь спросил Нарок, который мало того, что чувствовал себя не в своей тарелке, вынужденный прятать клинок под складками тоги и плащом, так еще и терялся в догадках относительно наших ближайших перспектив.
В ответ я покачал головой, приложил к губам большой палец. У стен тоже могли быть уши, дома здесь находились на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Не хотелось, чтобы наш разговор был подслушан. Любителей нагреть ухо, извратить услышанное и получить лишнюю монету в Беневенте, как и в любом другом городе, было хоть отбавляй. Мы свернули на следующую точно такую же узкую улицу, где встретили в усмерть пьяного горожанина, сидевшего у стены и проводившего наш отряд отреченным взглядом. Рут было остановился рядом с ним, возможно, желая спросить у того, как добраться до городской окраины, но на гопломаха лишь уставились два ничего не выражающих глаза. Пьяница что-то невнятно пробурчал и уронил голову на грудь. Жулики и воры, которых я рассчитывал встретить на городских задворках, решили залечь на дно. Уж до кого, а до них, несомненно, добрались вести о переполохе среди городской стражи. Приходилось рассчитывать на свои силы, я решил, что разумнее всего будет двигаться в одном направлении, поэтому шел к северу. Мы огибали узкие, почти что безлюдные улочки, изредка перекидывались пустыми, ничего не значащими фразами. Я нервничал, понимал, что время поджимает, а Тукран вряд ли сумеет долго водить начальника караула за хвост. Соли добавлял Рут, настроенный крайне скептически.
– Он не справится, Спартак, – покачал головой гопломах. – Тукран еле стоит на ногах, что он сделает?
– Он сказал, что сумеет их задержать, у меня нет оснований ему не верить, – отрезал я.
– Может, тебе невдомек, что он не в себе? – Рут покосился на меня. – Нам следовало остаться и обсудить, что он будет делать и как, а не бросать его!
– Уж извини, времени в обрез! А я имею дурную привычку верить своим людям!
– У него жар, с дуру еще не то можно наплести! – всплеснул руками гопломах. – Тоже мне!
