– Здравствуй, Тушкан!
– А! – радостно осклабился тот. – Здорово, Беспалый! Шмуг тебя дрюг, не думал, что ты до сих пор небо коптишь!
– Почему бы и нет?
– Так ты ж тогда к «урфинам» похрендакал, я думал, ты того: или крышей в поход отправился, или самоубиться позавыдрюлистей захотел.
– А я как раз наоборот, – улыбнулся Беспалый, – решил спастись позавыдрюлистей.
– Ну, че, у тебя получилось! – хлопнул его по спине Тушкан. – Тока ненадолго, видать. Ты, кстати, не прочухал еще, чего нас сюда пришпиндя́гали? Забияка – вон та, что ли, каштаночка? И это она собралась нами командовать?..
– Не советую так ее называть, – перестал улыбаться Тавказаков.
– Че так? Каштановые же волосики-то! Глянь, милаха какая! Шмуг тебя дрюг, да я бы ею сам покомандовал!..
– Тушкан, я серьезно. Не нарывайся. Забияка таких вольностей не потерпит. К тому же у нее парень есть, вон тот, видишь, на нас смотрит? Тоже человек серьезный. Я не шучу, Тушкан. По-дружески предупреждаю: лучше серьезно к ней отнесись. Она, кстати, профессиональный командир, бывший офицер, да и сталкер что надо, так что в ее компетентности не сомневайся.
– А че она хочет? Спасение какое-то, выход!.. Начнет тут сказки-шмазки раскурлыкивать!
– Нет, Тушкан, это не сказки. Мы двух… даже уже трех человек потеряли, чтобы про это узнать. Надежда и правда есть, хоть шанс и не очень большой. Только поверь, если не рискнем, то погибнем уже стопроцентно. А что конкретно делать, Забияка расскажет, погоди немного, пусть больше людей соберется.
А сталкеры все прибывали. На поле стояли и прохаживались порядка трех сотен человек, переговариваясь и поглядывая на стоявших чуть в стороне «коллег», среди которых выделялась статная, в черной одежде, разгрузочном жилете, с выбивающимися из-под черной же банданы темно-каштановыми прядями девушка с красивыми, хоть и сурово сведенными у переносицы, что называется, соболиными бровями.
Наконец она вышла вперед и взмахнула рукой:
– Всем слушать сюда!
На это отреагировали далеко не все собравшиеся. Тогда Забияка сняла с плеча «Машу» и дала вверх короткую очередь. После этого хождение и разговоры прекратились. Кто-то рефлекторно схватился за оружие, но вскоре все окончательно успокоились и выжидательно уставились на девушку.
– Меня зовут Забияка, – сказала она. – Я позвала вас сюда, чтобы предложить надежду. Хотелось бы сказать «свободу», но я не привыкла обещать то, в чем не уверена. Однако и надежда сейчас – это тоже немало. Потому что скоро здесь не будет ничего. И вас всех тоже. Я не заставляю вас мне верить, кто хочет – оставайтесь и скоро поймете, что я права. Вот только будет уже слишком поздно. Возможно, и теперь уже слишком поздно. А вдруг нет? Давайте попробуем узнать и, черт вас дери, попытаемся выбраться из этой задницы!
И она четко, достаточно подробно, но не злоупотребляя временем, рассказала собравшимся, что удалось узнать сталкерам ее группировки и что они предлагали в связи с этим предпринять.
– Все на это согласны?! – зычно выкрикнула Забияка, закончив свое выступление.
В основном раздались одобряющие возгласы. Многие просто кивали или вскидывали сжатые в кулаки руки. Но были и такие, кто, развернувшись, пошел обратно. Немного, человек пятнадцать. Их никто не стал окликать – каждый волен выбирать свою судьбу сам.
И тут вдруг не пойми откуда – будто и правда из-под земли, настолько был мятым и грязным – вылез мужчина с испещренным жуткими буграми и шрамами лицом. В руках он крепко сжимал «Машу». Его неприятно прозрачные глаза обвели холодным, стеклянным взглядом сталкеров.
– Вы охренели?! – выкрикнул он. – Реально попретесь за этой телкой?.. Вы че, без баб тут совсем одичали? Ладно, идиоты, лично я подыхать не собираюсь. Да и вам помогу опомниться…
Мужчина вдруг резко вскинул винтовку и выпустил в сторону Забияки короткую очередь. Плюх метнулся к ней, но ближе оказался Гор, который сбил с ног девушку и распростерся над ней коршуном.
А звуки выстрелов не прекратились. Наоборот, они слились в некий неупорядоченный многократный салют. Вот только вместо ярких искрящих вспышек в стороны полетели кровавые брызги, ведь все пули сошлись на одной цели – мужчине со шрамами, в котором Аникей Тавказаков признал уже своего старого знакомца Кошмарика. Теперь от жулика осталась лишь кучка кровавого дымящегося тряпья.
Аникея хлопнули по плечу. Он обернулся. Сзади стояли Голован и Блик.
– Ну, это-во, – выдохнул щетинистый сталкер, – мы ж обещали поквитаться – вот!..
– Правда, не мы одни, – почесал в затылке лысый, – но ты уж прости, желающих много было.
– Спасибо. Только в следующий раз лучше до этого изначально не доводить.
– А это уж как масть пойдет, – дурашливо заморгал Блик, но его двинул под ребра локтем Голован:
– Не будет, это-во, следующего раза такого. Научены теперь.
Беспалый кивнул, но сейчас его больше волновала судьба Забияки. Он подбежал к ней в тот момент, когда ее под руки поднимали с земли Плюх и Колыч. Рядом сидел, разглядывая странно исковерканную винтовку Гор.
– Вы не поверите, – пробормотал он, подняв голову. – Меня ж будто торкнуло что – за минуту до этого «Машу» на грудь перебросил!.. И гляньте только – все пули на нее пришлись… Вот как тут в чудеса не поверишь?..
– А я вот другому удивляюсь, – улыбнулась вдруг освободившаяся от поддержки Илона. – У кого-то, по-моему, мировоззрение поменялось, нет?..
Глядела она при этом на Гора, и он, почувствовав ее взгляд, поднялся на ноги:
– Это ты о ком?
– О том, кто что-то нам о собственной шкуре, было дело, вещал. Дескать, о ней, любимой, нужно попреж всего заботиться, а не о всяких там разных, кто под ногами путается.
– Я о «всяких разных» не говорил… – покраснел вдруг, словно мальчишка, Гор.
– Вот потому я больше не болтовне, а делам доверяю, – сказала Илона, – и по ним же о человеке сужу. – Она вдруг быстро, но крепко обняла растерянного сталкера: – Спасибо.
– На деле-то все как раз просто, – сказал один из незнакомых сталкеров, довольно уже пожилой, с уставшим взглядом. – Я воевал, знаю. Не здесь воевал, там еще, – неопределенно махнул он рукой. – Когда в бою каждый сам за себя – шанс выжить один у всех. А когда ты знаешь, что твою спину защищает друг – так же, как и ты его, – у вас с ним эти шансы повышаются вдвое. Вот тебе и вся арифметика.
– Жаль только, считать этак не каждый умеет, – дернула губой Забияка. Потом она обвела взглядом остальных и крикнула: – Больше никто меня убить не желает? Нет?.. Славно. Тогда еще одно объявление. С нами вместе будет сражаться еще один боец. Он не сталкер. Он вообще не похож ни на кого из нас, но это вовсе не значит, что он хуже, глупее или менее кого-либо достоин быть спасенным. Если кто-то вздумает обидеть его, будет иметь дело лично со мной.
