– Ой, солнышко, – Майлз привлек ее к себе настолько близко, насколько она позволяла, – все нормально.
– Я знаю, ты на дух его не выносишь, – всхлипнула она у него на груди.
– Неправда, – ответил Майлз, – он еще мальчишка. Но что реально невыносимо, так это мысль о том, что ты боишься рассказывать мне о своих делах.
– Не о чем рассказывать. – Она отпрянула, хмурясь и не глядя ему в глаза. – Мы просто встречаемся. Всей тусовкой, не только я и Зак.
– Как я понял, там за столиком была Кэндис?
– В майке с единорогом?
Майлз кивнул:
– Сдается, она тоже запала на Зака.
– Что значит тоже? Я на него не западаю.
– Хорошо. – Ее объяснения не рассеяли тревоги Майлза, но продолжать расспросы он поостерегся. – Сама разберешься. Ты уже не ребенок.
Хотя на самом деле ребенок. Ладно, допустим, чуть больше чем ребенок. Девочка с интеллектом взрослого человека и, возможно даже, с некоторым взрослым опытом, она умнее, надежнее и ответственнее многих своих сверстников, но все же еще ребенок. Достаточно взглянуть на нее, чтобы это понять. И не просто ребенок – его ребенок. Куда больше его, чем ее матери Жанин, что бы там ни говорили в суде. Ребенок, которому пока рано оставаться без отцовской нежности и защиты.
– Получи я хотя бы письмо…
Майлз не сразу понял, что она говорит о том мальчике на Мартас-Винъярде.
– Прошло совсем немного времени, – сказал он. Почти месяц – вечность в возрасте Тик. – И справедливости ради, ты ведь ему тоже не написала, так?
Снова горестное пожимание плечами:
– Зачем?
Нет, выходит, она разом и ребенок, и не ребенок. В свои шестнадцать она уже знает: тот, кто делает первый шаг, рискует крупно подставиться. Напиши она первая, а мальчик не ответил бы, так было бы еще хуже. И теперь она мирится с тем, что есть, понимая, что это она сможет вытерпеть, но боится, что, если станет хуже, ее сил не хватит. Майлз вспомнил пророчество Дэвида: если Майлз не пошевелится, Тик ничего не светит, кроме как унаследовать его должность управляющего в “Имперском гриле”.
Майлз хотел еще что-то сказать, но вдруг ощутил перемену в воздухе и, обернувшись, увидел Джона Восса, стоявшего неподвижно в дверном проеме с тазом грязной посуды. Он будто материализовался из ничего, как джинн из бутылки, хотя, наверное, появился, когда Майлз был головой в посудомоечной машине. Сколько же он стоит здесь, приоткрыв рот так, что видны длинные острые зубы? Смахивает на пса в ожидании пинка. Нет, не пса, подумал Майлз. Более всего парень напоминал андроида из кинофантастики, у которого вот-вот сядет батарейка. Смотрел он не на них, но куда-то вбок, чуть вздернув голову, словно с вышедшей из строя батарейкой он утратил способность двигаться, но мог слышать по-прежнему. Что такого было в его беспомощности, что побуждало к жестокости? Майлз подавил желание приказать парню валить куда подальше. Какого черта он стоит тут и подслушивает интимный разговор отца и дочери? Как можно в его возрасте настолько не владеть навыками общения: не покашлять, войдя, не извиниться за беспокойство или просто поставить чертов таз и ретироваться?
– Можешь оставить это рядом с сушилкой, – сказал Майлз, чем привел парня в движение, его батарейка сдохла не до конца.
Когда дверь за ним закрылась, момент сказать Тик нечто важное был упущен, и Майлзу казалось, что вторжение паренька лишило его некоего шанса – хотя он представления не имел, что это был за шанс, – и, возможно, безвозвратно. Майлз был готов сказать дочери нечто глубоко выстраданное о том, что нельзя загонять себя в угол, и не только об этом, но еще и о чем-то большем. Но мысль была утеряна, порыв иссяк.
Глянув на часы, он обнаружил, что время близится к девяти, и единственная мудрость, которую он мог сейчас с уверенностью преподать дочери, касалась “Хобарт”.
– Помой бокалы еще раз, но без моющего средства, – попросил он, зная, что этот маневр приостановит засорение нижних распылителей. – А потом прибери тут, и можешь идти. Они сказали, что заедут за тобой по дороге в кино.
Тик немного повеселела:
– Точно могу? Вроде работы еще много?
– Мы с твоим дедушкой управимся, – заверил ее Майлз. – Иди, желаю тебе хорошо провести время.
Но, должно быть, юный Восс, застывший в дверном проеме, не шел у него из головы, потому что он вдруг, неожиданно для себя, спросил:
– Джона тоже отпустить, чтобы он пошел с вами?
Она ответила мгновенно:
– Нет. – Лицо у нее было встревоженное, испуганное.
– Ладно, – столь же торопливо откликнулся Майлз, осознав то, о чем он инстинктивно догадывался: отпустить Джона Восса с Тик было действительно плохой идеей.
* * *
Дэвид пил диетическую колу, прислонясь к холодильнику и наблюдая за тем, что происходит в зале, когда к нему за стойкой присоединился Майлз, повязавший фартук поверх футболки. Плита с восемью конфорками все еще обдавала жаром, и Дэвид утер лоб рукавом на покалеченной руке.
– Ну и вечерок выдался, – довольным тоном сказал Майлз. Все столики были заняты; правда, очередь уже рассосалась и новых заказов от гостей больше не поступало.
– Да уж, – согласился Дэвид – впрочем, без энтузиазма, вопреки ожиданиям Майлза, и старший брат задумался: не заскучал ли Дэвид, стоило их бизнесу пойти в гору? Что было бы совершенно в его характере. С самого детства Дэвид быстро охладевал к тому, в чем достигал мастерства. – Хорошо, что ты все-таки появился, не знаю, что бы мы без тебя делали.
– Неудачное планирование с моей стороны, – признал Майлз, хотя в его планы входило появиться на случай большого наплыва клиентов. – На неделе возьму кого-нибудь на место Бастера, обещаю, и, по-видимому, отныне нам потребуется помощь по выходным. Если, конечно, сегодняшний вечер не дикая случайность.
– Завтра после матча народу может быть еще больше, – сказал Дэвид. – Я слыхал, ты собираешься закрыться пораньше?
– Думаю, после завтрака, около одиннадцати, – подтвердил Майлз. – А в шесть вечера снова откроемся.
– Звучит нормально, – кивнул Дэвид. – Я не откажусь посмотреть по крайней мере первую половину игры.
– Куда отец подевался? – спросил Майлз, нигде не обнаружив Макса.
– Курит на улице. Я сказал ему, что в девять он может уходить. Ты не против?
– Только за, – ответил Майлз. Очень похоже на старика: устраивать перекур за десять минут до окончания рабочего времени. С другой стороны, отец действительно их выручил. И это было очень на него не похоже. – Он прилично себя вел?
– Насколько я знаю. Шарлин его не прибила, значит, все в порядке.
– Хорошо. Тик я тоже отпускаю. Она с друзьями идет в кино.
– С малышом Минти?
