– Идиллические, – медленно произнес Майлз, поправляя отца.
Сразу после последнего визита в особняк Уайтингов, когда Майлз, пригласив Синди на матч, еще не опомнился от ужаса содеянного, он совершил две ошибки – первую со страха, вторую по забывчивости. Он позвонил риелтору выяснить, какую цену запрашивают за тот дом, а потом записал услышанное прямо над объявлением. Правда, вывел лишь первые три цифры, над которыми теперь, наверное, ломал голову его отец. Разумеется, он не собирался делать какие-либо пометки, но от числа, названного риелтором, у него перехватило дыхание, и он записал три первые цифры, чтобы как-то поверить в реальность происходящего. Не успел он положить ручку, как ему стало предельно ясно: если даже миссис Уайтинг завещает ему “Гриль” и он сумеет его продать, а Жанин с прибылью избавится от их дома, на первоначальный взнос за винъярдскую недвижимость вырученных денег от этих двух продаж все равно не хватит. А если даже ему удастся наскрести на взнос, ипотека задавит его – торгуя книгами и эспрессо, за то жилье ему никогда не расплатиться. Риелтор предложил ему напрямую связаться с нынешними владельцами, чтобы обсудить вопрос о рентабельности магазина, но Майлз, поблагодарив, завершил разговор; ему хватило трех первых цифр, чтобы чувствовать себя так, словно его пырнули ножом.
К несчастью, Майлз Роби не походил на Уолта Комо, легко предававшегося фантазиям. За минувший месяц идея Уолта открыть фитнес-клуб на Мартас-Винъярде превратилась почти в навязчивую, и чем больше Уолт об этом думал, тем меньше видел препятствий для претворения в жизнь своего замысла. А когда новый клуб начнет приносить прибыль, можно открыть еще один на другом острове, Нантакете например. Майлз не мог не восхищаться способностью этого парня упиваться сладкими мечтами, нисколько не задумываясь об их осуществимости. Уолт не снисходил до подсчетов и изучения рисков – от подобных действий у человека только сердце сжимается в железном кулаке обстоятельств.
– А что значит “идиллические”?
– Это значит, что вокруг ни единого конка, – объяснил Майлз отцу. – Сделай мне одолжение, убери это.
К его удивлению, Макс исполнил просьбу и даже ухитрился закрыть бардачок. Словно посочувствовал сыну, понимая, сколько переживаний доставил ему этот буклет и пресловутые три цифры, но Майлз знал, что это не так.
А затем Макс принялся насвистывать. Вскоре Майлз узнал задорный мотивчик, хотя не слышал этой песенки с детства. Добравшись до припева, Макс прекратил свистеть и запел достаточно громко, чтобы его услышали, и со стороны могло показаться, что поет он по инерции, мысли же его витают где-то очень далеко:
Беги домой, Синди, Синди,
Беги, беги домой,
Подрастешь, Синди, Синди,
И станешь моей женой.
* * *
У входа в “Имперский гриль” машину было поставить негде, и Майлз припарковался во дворе за мусорным контейнером, рядом с “хендаем” Шарлин. Объезжая здание, Майлз отметил, что за входной дверью толпились люди в ожидании столика, а значит, ресторан набит под завязку. Мексиканская пятница. Флаутас с креветками в качестве главного блюда.
– Им бы пригодился помощник в зале, – сказал Майлз отцу в полной уверенности, что тот мигом слиняет. Старик при деньгах, и ему наверняка неймется завалиться в “Каллахан” или в “Старую мельницу”. – Мы взяли еще одного парнишку на грязную посуду, но с таким наплывом ему не справиться.
– А мне пригодится лишний доходец, – в тон отозвался Макс, и Майлз решил про себя не спускать с папаши глаз. Работать отец не любил, но обожал находиться в гуще людей – вероятно, потому, что хаос, в отличие от размеренности, предоставлял больше возможностей.
– Надень чистую рубашку, прежде чем появиться на людях, – напомнил ему Майлз.
– Я здесь не первый день работаю, знаешь ли.
– И фартук, – продолжил Майлз. – И вымой руки.
– Мыть руки, чтобы убирать грязную посуду?
В подсобке воздух был сизым от пара; Тик составляла в посудомойку тарелки, когда они вошли.
– Как дела, радость моя? – спросил Майлз.
– Нормально, – ответила Тик. – “Хобарт” безобразничает.
Майлз улыбнулся и поцеловал дочь в макушку, вдыхая ее запах; пусть она уже не ребенок, но пахнет по-прежнему как ребенок. Все в дочери устраивало Майлза, даже то, что она часто сама себе противоречила, сперва сказав одно, а затем совершенно обратное. Все хорошо. Только посудомоечная машина вышла из-под контроля.
– Пока делай, что можешь. Попозже я ею займусь. Как твой приятель Джон?
– Нормально. Немножко тормозит, не надо было ставить его сразу в пятничную смену.
– Дедушка ему поможет, – сказал Майлз, когда из кладовки вышел Макс, застегивая белую накрахмаленную рубашку, которая была ему велика на два размера.
Подойдя к Тик сзади, он обнял ее за узкую талию и притянул к себе. Тик любила деда, но не его объятия, но пока не придумала, как сказать ему об этом, чтобы не задеть его чувства. Майлз пробовал объяснить ей, что, возможно, у Макса нет чувств в обычном понимании этого слова, но Тик не соглашалась, предпочитая думать, что дед прячет свои эмоции от окружающих. И кто знает? Если Макс и питал искреннюю привязанность к кому-то, то разве что к своей внучке.
– Как ты, девочка моя? – осведомился Макс.
– У тебя борода колючая, дедушка. И от тебя пахнет.
– И от тебя, – сказал Макс. – Вся разница в том, что ты молода и поэтому хорошо пахнешь. Когда я был в твоем возрасте, девушки говорили, что от меня пахнем наливным яблоком.
– С “наливным” не спорю. – Майлз выдал отцу резиновый таз для посуды. – Собираешь только посуду. Если Шарлин увидит, что ты прикарманиваешь ее чаевые, она из тебя кишки выпустит.
Макс двинул за сыном к двери, открывавшейся в обе стороны.
– На Кис официантки делятся чаевыми с теми, кто убирает тарелки.
– Скажи ей об этом, – усмехнулся Майлз, прекрасно зная, что Макс не настолько смел и не настолько опрометчив.
– А, отлично, – сказал Дэвид, услыхав их голоса. – Тяжелая артиллерия подтянулась.
– Чем тебе помочь? – спросил Майлз.
– Помоги Шарлин. Ей приходится разом и гостей встречать, и столики обслуживать.
Четыре группки клиентов толпились в крошечном фойе, почти все были из колледжа в Фэрхейвене. Майлз усадил одну пару за убранный столик со свежей скатертью и принялся составлять лист ожидания. Лист ожидания в “Имперском гриле”? Если и дальше так пойдет, придется последовать совету Уолта Комо и офранцузить ресторан, превратив его в чертов “Грий”. За тремя столиками одновременно заканчивали ужинать, и Майлз встал за кассу, а потом посчитал напитки, поданные Шарлин. Дэвид наблюдал за ним, и Майлз прочел его мысли: сколько бы они выручили, подавая вместо колы и чая со льдом вино по четыре-пять долларов бокал, будь у них алкогольная лицензия?
