Майлз потер виски, чувствуя, как подступает головная боль.
– Конечно, ты прав, она была бы разочарована, – признал он, понимая, что “разочарована” – не слишком подходящее слово в данном случае. “Сломлена” было бы точнее. – И да, я ее подвел. Поверь, так я на это смотрю. Но единственное, что мне не пришлось бы объяснять Грейс Роби, так это то, что ребенок прежде всего. Может, мне не надо было возвращаться, но теперь у меня есть Тик, и я не могу рисковать ее будущим. И не стану.
– Думаешь, я стану? Что ты себе вообразил?
– А что мне еще думать? На прошлой неделе ты ратовал за книжный магазин на Мартас-Винъярде, хотя он мне не по карману. Теперь ты хочешь, чтобы я нажил себе врага в лице миссис Уайтинг, затеяв бизнес с Беа. Ты вообще видел тамошнюю кухню? Ты представляешь, во что нам обойдется ремонт и новое оборудование?
– Вдвоем мы могли бы….
– Дэвид, – у Майлза больше не было сил продолжать этот разговор, – хочешь войти в дело с Беа, входи. Я даю тебе мое благословение.
Его брат медленно кивнул, словно они обсуждали эту идею множество раз и осталось лишь уточнить кое-какие мелкие детали.
– Ладно. Поскольку я тебя уже достал, попробую объяснить еще раз, а потом закрою тему. Я понимаю, у тебя Тик на руках. И знаю, что тебя загнали в угол. Более того, этот “угол” беспокоит меня даже больше, чем тебя самого, потому что в реальности все намного хуже, чем ты думаешь. По милости старухи ты крутишься как белка в колесе. Перебираешь лапками изо всех сил, чтобы не упасть, и сам не замечаешь, что ты в ловушке. Именно этого мама и боялась. Она знала, что так и будет, если ты…
– Скажи-ка, – перебил Майлз, – за что ты так ненавидишь миссис Уайтинг?
– Послушай, дело не в том, ненавижу я ее или нет, – ответил Дэвид. – Ты веришь, что она оставит тебе ресторан, как обещала, и тогда ты продашь его и уедешь отсюда, да? – Майлз молчал, и Дэвид продолжил: – Вот только миссис Уайтинг не собирается помирать, Майлз. У нее совсем другие планы. Она намерена жить. В Италии, когда ей заблагорассудится. Зимой во Флориде. В Санта-Фе поздней весной. Не она умирает, Майлз, а ты, день за днем. Ты в курсе, сколько было лет матери миссис Уайтинг, когда она умерла?
– Понятия не имею.
– Еще бы, ведь она до сих пор жива, – просветил брата Дэвид. – Обретается в доме для престарелых в Фэрхейвене, и ей хорошо за девяносто. Если миссис Уайтинг протянет столько же, ты унаследуешь “Гриль”, когда тебе стукнет шестьдесят пять. При условии, что она тебе его завещает. И это еще не самое плохое. Говоришь, ты держишься за ресторан ради Тик, но ты представляешь, кем станет твой ребенок, если ты не примешь меры? Очередным управляющим “Имперского гриля”.
– Только через мой труп, – сказал Майлз.
Его брат встал, улыбнулся – он явно ожидал этой фразы.
– Отлично. Вот мы и вернулись туда, откуда пришли. Мама так часто про тебя говорила. – Дэвид бросил бутылку в мусорное ведро, стоявшее у двери. – Слушай, прости, если я что-то не то сказал. Пойду-ка я домой. Мне уже ясно, чем все это закончится.
На секунду Майлз подумал, что он имеет в виду их спор, но потом сообразил, что речь идет о бейсбольном матче. “Соке” выставила вперед худощавого парня, и, судя по опыту, давнему и недавнему, подобная тактика к успеху не приведет. Сентябрь – грустный месяц для новоанглийских бейсбольных болельщиков. Люди только и делают, что тщетно силятся понять, почему в апреле они были настроены столь оптимистично. И лишь в следующем апреле им удается вспомнить почему.
– Когда Бастер появится? – поинтересовался Дэвид, зная, что второй повар ушел в загул ровно в тот день, когда Майлз вернулся с Мартас-Винъярда.
Майлз сомневался, что его брата действительно волнует Бастер. Но Дэвиду очень не хотелось расставаться так, будто они поссорились, и его вопрос был призван восстановить привычный баланс в отношениях.
– Посмотрим, может, я завтра сумею разыскать его, – ответил Майлз.
– Нам скоро понадобится еще одна официантка и кто-нибудь на грязную посуду.
– Знаю. Я этим займусь.
– Ладно. – Дэвид шагнул к выходу и замер, держа руку на дверной ручке: – Чем Жанин была так расстроена сегодня?
– Не знаю. – Майлз встретился взглядом с братом. Чистая правда. Ему было нечего утаивать. – Нервничает, наверное.
– Еще бы, – кивнул Дэвид. – Учитывая, за кого она собралась замуж, ее должно трясти с ног до головы так, что шпильки сыплются.
– Разве женщины все еще пользуются шпильками? – Майлз так давно не распускал у женщины волос, что несколько поотстал в этом вопросе.
– Забавно, однако. – Дэвид медлил у двери. Майлз уставился на него в полной уверенности: в том, что сейчас последует, он не найдет ничего забавного. – Когда вы вдвоем сидели за столиком, вы куда больше походили на любящую пару, чем когда были женаты.
– Забавно? – уныло переспросил Майлз. – Это смеху подобно! – Выражение миссис Уайтинг, поймал себя Майлз.
Дэвид спускался по лестнице к выходу во двор, когда Майлз вспомнил кое-что и бросился за ним. Брат, сидя в пикапе, выруливал со стоянки – сложный маневр для человека с одной здоровой рукой; Майлз подбежал к машине и постучал в стекло.
– Слушай, – начал он, – скажи, если я лезу не в свое дело…
– Окей, так и сделаю, – пообещал Дэвид.
– Ты выращиваешь марихуану у себя на озере?
– Что с тобой, Майлз? – хохотнул его брат. – Травки захотелось?
Майлз, черт возьми, не видел в этом ничего смешного, но от комментариев воздержался.
– Джимми Минти считает, что выращиваешь, поэтому я тебя и спросил.
– Джимми Минти считает?
– Вроде бы.
– Но зачем сообщать об этом тебе?
– Он выдал это за дружеское предупреждение, поскольку мы с ним старые друзья. Я послал его куда подальше. И сказал, что ты этим не занимаешься.
Дэвид кивнул:
– Увидишь его, передай от меня спасибо за внимание.
Когда его брат начал поднимать стекло, Майлз снова постучал:
– Ты не ответил на мой вопрос. Ты выращиваешь марихуану?
– Не лезь не в свое дело, – ухмыльнулся Дэвид.
– Тебя послушать, получается, что мама пеклась только о моем будущем. Но это неправда, и ты это знаешь.
– Верно, – согласился Дэвид. – Я точно знаю, чего она от меня хотела, она сама сказала мне перед смертью.
У Майлза возникло смутное ощущение, что его припирают к стенке, но поскольку припирал его родной брат, он отбросил осторожность:
– И что же она сказала?
– “Позаботься о своем брате”, – ответил Дэвид, выезжая с парковки.
Глава 7
– Кто там вошел? Только что? – поинтересовался Макс Роби, когда в распивочной повеяло свежим воздухом. Сидя на дальнем краю барной стойки, он услыхал, как входная дверь скрипнула и потом с глухим стуком закрылась. Кем бы ни был вошедший, он задержался у автомата с сигаретами – многообещающее начало. Макс развернулся на табурете и прищурился, стараясь разглядеть вновь прибывшего. С тех пор как ему исполнилось семьдесят, глаза у него были уже не такими зоркими, как раньше. К счастью, он по-прежнему лазал по лестницам как обезьяна.
