– Ребята, старье какое-нибудь,
антиквариат есть? – приветливо спросил цыган, выскакивая из кабины и подходя
к крыльцу. – Даем хорошую цену.
– Нет, спасибо, – ухмыльнулся
Мирослав, не раз слышавший от Николь о том, как пострадала от таких же
любителей антиквариата ее тетушки Мари. – Ничего у нас нет для продажи.
– Ребята, да вам только кажется, что
ничего нет, – широко улыбнулся цыган, становясь вплотную к парапету, на
котором полулежал Мирослав. – Давайте я посмотрю. У меня глаз наметанный.
Бывало так, придешь, глянешь, скажешь хозяевам – вон то я бы купил. Они: а
разве это антиквариат? А мы не знали! И продают.
– Что ему надо? – спросил Данила, с
любопытством разглядывая цыгана. – А, Мирослав? Переведи!
– Да ну, купи-продай! – махнул рукой
Мирослав. – Старьев...
Он только на миг отвернулся от цыгана, но и
мига хватило тому, чтобы вцепиться в ногу Мирослава и дернуть с такой силой,
что Понизовский слетел с парапета и навзничь грохнулся на землю.
Удар был так силен и внезапен, что у Мирослава
захватило дыхание. Он не мог двинуться, а в это время дверцы фургончика
распахнулись и оттуда выскочили две высокие фигуры. Увидев их, Мирослав
рванулся, но больше ничего сделать не успел, даже крикнуть: «Гасконец!», как
собирался. В одну минуту на голову ему был напялен мешок, «гасконец» вцепился
ему в плечи, негр с копной разноцветных косичек – в ноги, рывок, бросок – и
долговязое тело Мирослава влетело в фургончик.
Данила, рванувшийся на помощь к другу, был
перехвачен в полете, но ему удалось вывернуться и, крутнувшись вокруг своей
оси, ткнуть цыгана ногой в плечо. Однако тот увернулся, поймал Данилу за ногу и
уложил его плашмя так же, как он только что уложил Мирослава.
Рвало Николь жестоко. Лера в испуге и
раскаянии топталась рядом. Наконец ее подруга выпрямилась – бледная,
потная, – подошла к умывальнику и принялась умываться и чистить зубы.
– Что случилось? – жалобно спросила
Лера. – Это ты из-за меня?
– Да ты что? – криво улыбнулась
Николь, медленно переходя из ванной в «комнату дочерей». – Ой, такая
слабость всегда после рвоты, даже ноги подкашиваются. Меня какой-то запоздалый
токсикоз мучает. В первые месяцы вообще ничего не было, я даже не ощущала
беременности, а после четвертого – ужас! Все наоборот. Редкий день без рвоты.
Так что не волнуйся. Ты тут ни при чем. Хотя, конечно, я не могу не переживать.
Ничего больше не буду тебе говорить. Надеюсь, ты сама разберешься, что тебе в
самом деле надо в жизни. Сексуальный он, видите ли! Откуда ты знаешь, что Жерар
не сексуальный?!
– А почему при виде его со мной ничего не
происходит? – запальчиво спросила Лера. – А при виде этого
несчастного Данилы...
Она не договорила, потому что Николь вдруг
побелела, закинула голову и начала медленно падать. Лера кинулась вперед и едва
успела подхватить ее. Однако сил удержать Николь у нее не было, и она опустила
тяжелое тело подруги на пол.
Данила увидел бегущего к нему с мешком негра.
Того самого, с разноцветными косичками!
Забился, задергался. И черное лицо нападавшего
в эту минуту исказилось изумлением, глаза с блестящими белками выкатились:
– Дьябль! С`ест Шведофф!
[23]
Данила не стал спорить и уверять, что он не
Шведов. И магические слова «Жё нэ компран па!» не помянул всуе. Он попытался
воспользоваться минутным оцепенением противника и рванулся вперед и вверх. И
наткнулся на режущий удар по горлу, не очень сильный, но вполне достаточный для
того, чтобы лишиться дыхания и стать легкой добычей для Тьерри и Бенуа, которые
тотчас подхватили его и зашвырнули в пикап.
Дверцы захлопнулись. Операция была проведена
так стремительно, что никто ничего не успел заметить. Да и замечать было
особенно некому, ведь все соседи Николь разъехались по своим делам.
Лера потрогала похолодевшее лицо Николь и
испугалась. Но еще страшнее ей стало, когда выпуклый живот подруги вдруг
содрогнулся, словно кто-то ударил в него изнутри. И еще раз, и еще...
«А вдруг у нее сейчас начнутся роды?! – в
ужасе подумала Лера. – Я не умею... Парни, конечно, тоже! Надо немедленно
вызвать врача!»
Она кинулась в окну, чтобы окликнуть
Мирослава. Вдруг промелькнуло в памяти: Николь рассказывала, что во Франции при
внезапных родах обычно вызывают пожарных: те приезжают быстрей всех прочих
спасательных служб, даже быстрей «Скорой помощи», и всякий пожарный обучен
тому, как принимать роды.
Французский пожарный-то обучен, а она – увы,
нет!
Она подскочила к окну как раз в то мгновение,
когда негр и усатый, виденные ею утром, запихивали в пикап неподвижного Данилу.
Какой-то цыган, стоя на крыльце, наблюдал за этим зрелищем.
– Зря ты его так навернул, Гийом, –
угрюмо сказал усатый. – Это ведь тот самый парень, с которым хочет
встретиться Себастьен.
Господи! Они говорят о Себастьене. Значит, о
мэтре Моране. Вот это называется, он вышел на переговоры! Крепко же ошибся
Жерар!
– Но, похоже, этот парень не хотел встречаться
с Себастьеном, – хладнокровно отозвался цыган. – Разве ты не заметил?
Он умеет драться. С таким противником лучше общаться, имея его перед собой в
упакованном виде. Отвези его к Себастьену, пусть он сам с ним разбирается. Так,
теперь что? Девчонки?
Лера отпрянула от окна, но еще слышала голоса.
– Одна из них, – уточнил
усатый. – Беременную не трогай. Берем другую, поняли? Только ее. И все,
ходу отсюда!
– Да, если проклятый Филиппофф успел от
меня улизнуть, делать мне здесь больше нечего! – проворчал цыган. –
Бенуа, ты уверен, что это отъезжала его машина?
– Еще бы! Конечно, уверен, –
послышался голос усатого.
– Ладно, я ждал двадцать пять лет – и еще
подожду. Давайте проверим дом, – сказал цыган. – Тьерри, ты обшарь
второй этаж, Бенуа, загляни в сад, я покараулю на крыльце.
Лера заметалась было по спальне, но вспомнила,
что внизу слышны ее шаги, и замерла. Надо затаиться! Вдруг эти подумают, что их
с Николь нет.
Ступени запели на разные голоса под быстрыми
шагами. Тьерри, это бежит Тьерри. Негр!
Леру замутило от страха. Господи, хоть бы
какое-нибудь оружие... Или прыгнуть в окно? Но там остался сторожить цыган!
Одно хорошо: они не тронут Николь. А ее... что
ждет ее?
