– Не был он чист, – вступила в
разговор Лера. – Я отлично помню эту историю. Но все равно с ним поступили
несправедливо. Алекс... я хочу сказать, Данила прав в одном: рядом с ним на
скамье подсудимых должен был сидеть Чужанин. А он прилетал на персональном
самолете из Москвы для дачи свидетельских показаний со стороны обвинения... Это
очень многих людей тогда подкосило, очень многих заставило разувериться в том,
что у нас вообще какая-то справедливость возможна. Поэтому я в принципе
прекрасно понимаю Данилу, понимаю страх человека, ни в чем не виновного, против
которого собрались все улики и который не верит в то, что сможет выпутаться. А
даже если сможет, сколько придется намучиться! Вот он и кинулся очертя голову
неведомо куда, к черту на кулички...
– Кулички в данном случае оказались
весьма цивилизованными, – проворчал Жерар. – Извините, Валери, я
перебил вас. Но вот вы столь патетически произносили эту защитительную
речь... – В голосе его прозвучало такое ехидство, что Николь озадаченно
заморгала, всерьез обеспокоившись судьбой своего сватовства. – Хорошо,
предположим, Алексис... о, пардон, пардон, я просто еще не привык к вашему
новому имени! – предположим, мсье Холмский и в самом деле невиновен. Но
кто тогда убил Шведова? Кто?
– Не знаю, не видел, – чистосердечно
признался Данила. – И расследовать это преступление у меня не было
времени. Но я вижу, вы мне не верите. Ведь не верите, что я в этом не замешан,
да?
– Не верю, – спокойно признался
Жерар.
Николь и Лера в один голос ахнули. Мирослав
задумчиво покачал головой. Однако Данила будто даже ничуть не обиделся.
– Ну и не верьте, – покладисто
сказал он. – Я вас понимаю. Но вот если посмотреть на эту историю в свете
того, что вы нам тут рассказали... в свете этих новых наследников вашего
отца... Кто еще, кроме меня, мог бы убить Шведова, к примеру? Просто так
подумайте, для тренировки ума.
– А! – словно бы даже обрадовался Жерар. –
Кто же, кроме меня? Но должен вас огорчить. У меня стопроцентное алиби на всю
последнюю неделю, включая ночь с тридцатого на тридцать первое июля. В Париж
прилетал мой двоюродный брат, который живет в Кейптауне, а обратный рейс у него
поздний, вдобавок он откладывался дважды по метеоусловиям, ну мы и сидели в
аэропорту Орли в ресторане, пили, вспоминали детство: ведь мы вместе росли. Так
что ничего не выйдет, господин Холмский! Вам не удастся подвести меня под
статью, как принято выражаться на моей этнической родине!
– Конечно, и в мыслях у меня нет, что вы
это сделали сами, – кивнул Данила. – Однако вы вполне могли нанять
киллера... Разве не так?
– Вообще-то мог, – поразмыслив,
согласился Жерар. – Но я этого не делал.
– Это вы так говорите, – подковырнул
его Данила. – Так что теперь в списке подозреваемых не только я, но и вы:
как заказчик, а значит, сообщник убийства Шведова. И этот список можно
расширить! Ведь убить Шведова мог и Мирослав! Предположим, он каким-то образом
тоже узнал о наследстве и понял, что оставшиеся шесть миллионов незачем делить
на троих. Вот и убрал третий делитель.
– Я тоже вынужден огорчить тебя, –
чрезвычайно вежливо и холодно проговорил Мирослав. – В ночь я возвращался
из Питера. Я был в поезде, причем не один, а с двумя своими сотрудниками.
– Ну, сотрудники небось ради тебя
наплетут семь верст до небес! – хмыкнул Данила. – Почему я должен им
верить?
– Если следовать твоей логике, – зло
буркнул Мирослав, – я не только убил Шведова, но и нарочно все подстроил
так, чтобы Валерия и Жерар собрались здесь сегодня. Зачем мне вообще делить с
кем-нибудь эти восемь миллионов? Я их лучше один получу, ликвиднув лишних
наследников! Логично?
– Нет, нет, это я вас всех собрал! –
вскричал Жерар. – Я, конечно же, я! Мне тоже не помешают восемь миллионов.
Логично?
– Вот именно что логично! –
воскликнул Данила. – И не надо обижаться. Я только хотел показать вам,
насколько убийственна бывает иногда внешняя сторона. Теперь вы в этом
убедились. Вы убеждены в собственной невиновности. А я убежден в своей. И еще
один довод в мою пользу... Ведь я мог вам ничего не рассказывать о той ночи. Я
мог бы сказать, что нашел эти документы на улице или что-то еще. Я вам
доверился, потому что все было именно так, как я говорю, и не представляю, кто
и почему прикончил Шведова. Поэтому давайте больше не тратить времени на
выяснение отношений. У нас и так море проблем.
– Каких же, интересно? – спросил
Мирослав.
– Ты что, забыл о том, что с нами
происходило вчера? – повернулся к нему Данила. – Почему-то мне не
верится, что этот ваш Себастьен Моран, приложивший столько сил для поисков
наследников и подготовивший эти формы «отречения от престола», – Данила
кивнул на папки с вложенными в них копиями документов, – так просто
откажется от своих намерений. Если они догадались, что мы здесь... если следят
за домом...
– Себастьен не знает, в каком доме я
живу, – перебила Николь. – Он знает только название деревни – Мулен.
– Она не так уж велика, верно? –
улыбнулся Данила. – Нетрудно выспросить, выследить. Если он даже не знает,
то узнает очень скоро. Если уже не узнал.
– О господи... – тихо проронила
вдруг Лера.
– Что такое?
– Вы говорили, что, когда уходили из
квартиры Николь, видели каких-то подозрительных людей, – напомнила она. –
И решили, что это именно те, кто подстроил всю эту историю. Почему вы так
решили?
– Во-первых, с ними была красотка
Флоранс, – пояснил Мирослав. – Ну шутка это, шутка! – тотчас
пояснил он, перехватив обиженный взгляд Николь. – А главное, там был тот
самый разноцветный негр, который, как мы предполагаем, стащил у Данилы в
автобусе документы. И с ним «гасконец», которого я видел в аэропорту. Он
встречал настоящего Шведова, – пояснил Мирослав.
– Разноцветный негр... – обреченно
кивнула Лера. – У него ворох войлочных косичек на голове, да? А у второго
закрученные усики? Он на мушкетера похож? Ты его поэтому гасконцем назвал?
– Конечно, – усмехнулся
Мирослав. – А как ты догадалась про усы и косички?
– Да просто я видела эти усы и эти
косички вместе с их обладателями, – устало оперлась на стол Лера. –
Видела сегодня утром, когда бегала. Ну, вокруг деревни джоггинг, –
пояснила она. – Вы все еще спали... Их машина – зеленый «Рено» – стояла на
холме.
– Зеленый «Рено»! – вспомнил
Мирослав. – Я видел зеленый «Рено», когда мы давали деру с улицы Друо, из
квартиры Николь!
