Лера возвращалась из Москвы – ездила на
встречу с редактором в издательство, как раз готовился к печати ее новый роман,
и, ознакомившись с немилосердной правкой, решила, что отец прав и после
Булгакова в самом деле не стоит позориться писать. И сюжеты выдумывались с
трудом, и продавались ее книжки средненько, и тиражи были ерундовские, не то
что у Марининой, к примеру! Она была настолько погружена в собственные
печальные мысли, что почти не обращала внимания на своих соседей, и весьма не
скоро до нее дошло, что они говорят по-французски. Более того! Совершенно уверенные
в том, что случайная попутчица, как и большинство русских, не обременена
переизбытком знания иностранного языка, они говорили именно о ней.
Лера начала прислушиваться, сохраняя на лице
маску вежливого безразличия. Да уж! Чему она великолепно, лучше других
научилась в жизни, так это носить на себе маску уверенности в себе. О, глядя на
ее высокомерно вскинутые брови и легкую независимую полуулыбку, неустанно
порхающую на губах, никто в жизни не заподозрил бы, что видит перед собой
величайшую неудачницу всех времен и народов! Так и пара не подозревала о ее
притворстве, ведя оживленный разговор о... необыкновенных серых глазах Леры, ее
волнистых темно-русых волосах, так мило обрамляющих красивое, даже
очаровательное лицо, о ее прекрасной, женственной фигуре и восхитительных
ногах.
Лера откровенно струхнула. О такой породе
людей, как бисексуалы, она читала, конечно, в скандальных статейках в газетах
определенного свойства, но видеть – видеть их еще не приходилось. Неужели
наконец-то сподобилась?! Неужели эти иностранцы начнут к ней сейчас
приставать?! Такой красивый молодой человек, ну а девушка-то – просто чудо.
Какая жалость, что они гнусные распутники. Не ринуться ли, пока не поздно, к
проводнице, не попроситься ли в другое купе? Пусть даже на верхнюю полку,
только бы подальше от этих...
Между тем во французской речи мелькнуло имя,
которое невольно рассмешило Леру, – Жерар Филиппофф. Она сразу вспомнила
обворожительного красавца из фильма «Фанфан-тюльпан», которого играл актер
Жерар Филип. Страх как-то сразу поулегся, Лера решила отложить эвакуацию и
продолжала слушать. Разговор принял новое направление, и Лера поняла, что
ошиблась, но в худшую сторону: ее соседи – не сами по себе распутники, а
сводники международного класса. Похоже, они из тех, кто продает русских
красоток за рубеж, в самые низкопробные притоны, представляя дело так, будто
набирают танцовщиц для стриптиз-шоу. Конечно, Лера занималась в юности бальными
танцами, но для шоу вряд ли годится. Да и возраст уже не тот, чтобы крутиться
голышом вокруг стержня посреди сцены. То есть в стриптиз-шоу ее не позовут. Кто
же тогда такой этот Жерар Филиппофф, если не содержатель публичного дома?
Лере уже не было страшно – любопытство прочно
опутало ее и не давало сдвинуться с места. Нет, в самом деле – убежать она
всегда успеет. А вот набраться таких потрясающих впечатлений... Почему бы не
дослушать до конца? Совсем неплохая завязка для нового романа! Редактриса как
раз говорила, что ее книгам остро не хватает эротики. Разумеется, не хватает,
ведь опыт Леры по этой части был довольно убог. Но вот как раз представился
случай набраться новых впечатлений.
Однако когда девушка – она представилась как
Николь Брюн – заговорила с Лерой, та поняла, что сама вполне может стать
героиней настоящего любовного романа! Ведь девушка и ее жених, а заодно
бизнес-партнер Мирослав Понизовский (к изумлению Леры, он оказался русским,
несмотря на свой безупречный французский выговор) были вовсе не сводниками, а
профессиональными сватами. Проще говоря, они содержали брачные агентства: Николь
– в Париже, Мирослав – в Москве, и хоть сейчас ехали на отдых (нижегородские
друзья Мирослава устраивали для них экскурсию на Керженец, на Светлояр и в
Макарьевский монастырь), но о своей работе не забывали никогда. При взгляде на
Леру они сразу вспомнили об одном клиенте Николь, который хотел жениться именно
на русской девушке. Клиент и сам был наполовину русский, очень богатый человек,
однако вот беда: зациклился на некоем идеале женской красоты и нипочем не желал
отступать от него. Это и был вышеназванный Жерар Филиппофф. Причем чем дольше
он жил (ему было сорок пять), тем больше убеждался в том, что отступать от
этого идеала не стоит ни на йоту, иначе не видать ему в жизни счастья. Девушка
его мечты была темно-русой, с темно-серыми глазами, слегка вздернутым носиком и
красивым ртом, росту высокого, телосложения среднего, однако с четко
выраженными выпуклостями и вогнутостями. Она должна быть интеллигентна, хорошо
образованна, мила, застенчива, но при этом сексуальна. И способна, пардон, к
деторождению. И она должна быть русской! Ведь сам мсье Филиппофф был француз
лишь наполовину, а кровь отца играла в нем все живей с каждым годом. Две
попытки сделать шаг вправо, шаг влево и забыть об идеале закончились для него
весьма печально. Жерар уже был дважды женат, но вскорости разводился, глубоко
разочарованный. Вдобавок его жены не хотели рожать детей, а Жерар желает иметь
наследника для своих весьма немалых капиталов. И Николь путешествовала сейчас
по России не только для удовольствия, но и корысти ради: пытаясь отыскать
невесту для мсье Филиппофф. Конечно, обратила Николь внимание не только на
Леру, у нее уже имелись снимки и адреса нескольких других темно-русых красавиц
фром Раша
[8],
однако все это было как бы не совсем то. А
вот при взгляде на Леру Николь кажется... нет, она почти уверена, что Лера –
именно то, что нужно этому придирчивому жениху! То есть выходило почти
совершенно по обожаемому Булгакову: «Сто двадцать одну Маргариту обнаружили мы
в Москве, и, верите ли, ни одна не подходит! И наконец, счастливая судьба...» А
кстати, пардон, шерри демуазель
[9]
, может быть, о Мон Дье, вы уже
замужем?!
«Шерри демуазель» залилась краской и
призналась, что нет. И сердце ее не занято, и бойфренда не имеется. И
предрассудков насчет браков с иностранцами, пусть даже буржуинами, у нее тоже
нет. Вообще нет ничего, что бы мешало ей попытать счастья в прекрасной Франции!
Короче, в свой тур по заповедным местам
Нижегородчины Николь и Мирослав уехали не прежде, чем засняли Леру на видео и
не сделали несколько отличных фото. Получился настоящий портфолио, как для
поступления в модельное агентство.
Лера смотрела на свои портреты с немалым
испугом. Она-то представляла себя совсем другой! Нет, не может быть, чтобы
именно она оказалась такой красоткой. Это не более чем рекламная акция, и этот
Жерар, который, судя по обмолвкам Николь, большой знаток женщин, иначе говоря,
бабник, мгновенно просечет: ему подсовывают не девушку его мечты, а очередной
суррогат. Но все-таки «портфолио» был отправлен, а в обмен Лера получила
фотографии «жениха». Не то чтобы это был мужчина ее мечты: Лера по жизни
предпочитала менее резкие черты, меньше лихости в ухмылке и карие, а не зеленые
глаза, – но в принципе Жерар ей понравился. Да что толку, думала она, ведь
она-то нипочем не может понравиться ему!
