Когда стало ясно, что арест неминуем, Доналд Маклин получил сообщение, что спасение возможно — его охотно примут в Москве. Плохо понимая, что его ждет в сталинском Советском Союзе, он решил бежать. Опасаясь, что один он не справится, попросил сопровождать его другого советского агента — Гая Бёрджесса. В пятницу вечером, 25 мая 1951 года, Доналд Маклин и Гай Бёрджесс покинули Англию, сев на паром, который доставил их во Францию.
Генерал-майор Джон Киркман, руководитель разведывательного отдела британского верховного комиссара в Германии, предупредил американских контрразведчиков, что оба беглеца, вероятно, находятся в их зоне оккупации и будут пробиваться в советскую зону. Все американские и западногерманские службы были подняты на ноги. Проверялись туристические агентства, банки, автобусные остановки, поезда, билетные кассы, отели, пункты пересечения межзональных границ. Старательные немцы задержали двух показавшихся им подозрительными англичан. После долгого выяснения оказалось, что это агенты британской разведки, выполнявшие особое задание.
Когда Маклин и Бёрджесс добралисьдо Москвы, судьба обоих англичан решилась на заседании политбюро ЦК:
«1. Считать целесообразным принять в советское гражданство Маклина Д. и Бёрджесса Г. (под другими фамилиями) и разрешить им проживать в Советском Союзе.
2. Поселить Маклина и Бёрджесса в г. Куйбышеве и обязать Куйбышевский обком ВКП(б) (т. Пузанова) предоставить им квартиры по 3–4 комнаты каждому. Обязать МГБ СССР за счет секретных сумм оборудовать указанные квартиры, а также выплачивать Маклину и Бёрджессу по 4000 рублей в месяц в течение пяти лет до приобретения ими специальности.
3. Разрешить привлекать Маклина и Бёрджесса к эпизодической работе в издательстве иностранной литературы.
4. Обязать МГБ СССР обеспечить соответствующее наблюдение за Маклином и Бёрджессом».
Потом обоим разрешили обосноваться в столице. Но это немногим улучшило их жизнь. Гай Бёрджесс был самым несчастливым из пяти лучших агентов советской разведки на Британских островах. В Москве он получил паспорт на имя Джима Андреевича Элиота. Его гомосексуальные пристрастия, склонность к выпивке и авантюризму раздражали чекистов, которые за ним приглядывали.
Советской жизни он не выдержал. Попросил у КГБ разрешения вернуться в Англию, но этого никто не хотел. Он недолго прожил в Москве и умер, можно сказать, от тоски. Перед смертью Бёрджесс пожелал повидать своего друга Филби, но ему сказали, что Кима нет в Москве. А Филби даже не знал о его предсмертном желании.
Доналд Доналдович Маклин, как его называли в Москве, более спокойный по характеру, не обращался к руководству КГБ с наивными просьбами. Он работал в Институте мировой экономики и международных отношений Академии наук, писал книги и тихо возмущался социалистической действительностью. Жена от него ушла к Киму Филби, потом уехала из Советского Союза. Ее КГБ не удерживал. Маклин поначалу сильно пил, потом он избавился от этого порока.
Бегство двух англичан усилило паранойю в Вашингтоне, где буйствовал сенатор-антикоммунист Маккарти. Он обвинял в антигосударственной деятельности не только дипломатов из государственного департамента, но и разведчиков из ЦРУ. Там было достаточное количество высокообразованных аналитиков с либеральными взглядами.
Бегство Маклина и Бёрджесса сделало поголовную проверку британского государственного аппарата неминуемой. МИ-5 получила полицейские права, что противоречило британским традициям. Сестра Доналда Маклина Нэнси была замужем за американским дипломатом, который работал в посольстве в Каире. Он лишился должности. Младший брат Маклина Алан, работавший в министерстве иностранных дел, вынужден был под давлением уйти со службы.
С мая 1947 года проверяли всех чиновников. Британские военные боялись подрывных действий коммунистов. Комитет начальников штабов в 1951 году предупредил правительство о существовании в стране «пятой колонны», такой же, что подорвала сопротивление Франции в 1940 году.
Провал Доналда Маклина и Гая Бёрджесса погубил блистательную карьеру прирожденного разведчика Гарольда (Кима) Филби. Он, несомненно, наслаждался ролью человека, который водит за нос крупнейшие разведки мира — английскую и американскую. Он достиг вершины своей карьеры в сорок пятом, возглавив в английской секретной службе отдел, работающий против Советского Союза.
Филби передал в Москву имена всех агентов, которых в те годы англичане пытались заслать в социалистические страны. Вероятно, речь идет о сотнях людей, которых поймали и расстреляли. Когда Филби говорили об этом, он отмахивался: на войне как на войне. Впрочем, он знал, что ему самому смертная казнь не угрожает даже в случае разоблачения: в Англии в мирное время шпионов не казнят.
«Я способствовал тому, что одного очень неприятного человека выбросили с парашютом в Югославии, — вспоминал Филби, — но вместо того, чтобы сломать себе шею, он сумел вернуться назад».
Эти строчки из мемуаров многое говорят о самом Киме Филби, о той легкости, с какой он желал другим смерти…
После побега Бёрджесса и Маклина, с которыми он дружил, Киму Филби было велено отправиться в отставку. Но на него все еще распространялась корпоративная солидарность. Его уволили в июле 1951 года, выплатив выходное пособие. В октябре 1955 года один из депутатов обратился в палате общин к премьер-министру Энтони Идену: не намерен ли он выяснить подлинную роль Кима Филби, которого считают советским агентом. Через две недели в палате министр иностранных дел Гаролд Макмиллан сказал, что нет никаких доказательств того, что Филби предал интересы страны.
Довольный Филби собрал в своей квартире журналистов.
— Так были ли вы третьим в шпионской сети? — спросили его корреспонденты.
— Нет, не был, — ответил Филби.
— А как вы считаете, этот третий человек существует?
— Без комментариев.
— Исчезновение Бёрджесса и Маклина все еще остается тайной. Вы можете пролить свет на эту историю?
— Не могу, — хладнокровно ответил Филби. — Во-первых, я связан законом, который запрещает мне раскрывать информацию, полученную на государственной службе. Во-вторых, дело Бёрджесса и Маклина затрагивает щекотливые вопросы межгосударственных отношений.
2 апреля 1954 года сотрудник советской разведки подполковник Владимир Петров, работавший под прикрытием третьего секретаря посольства в Сиднее, попросил у австралийских властей политического убежища. Петрова вызвали в Москву, он испугался возвращения на родину. Его жену Евдокию пытались отправить на родину двое крепких чекистов, называвших себя дипкурьерами. Фотографии, запечатлевшие, как ее тащат в самолет в Сиднее, обошли весь мир. Австралийская полиция все-таки не позволила вывезти ее в Москву: когда самолет сел для дозаправки в аэропорту Дарвина, «дипкурьеров» обезоружили, а Евдокию освободили.
Владимир Петров подтвердил, что Маклин и Бёрджесс, завербованные в тридцатые годы, сейчас живут в Москве. Об опасности их предупредил «третий человек» — еще один советский агент, занимающий в Лондоне высокое положение. В Англии вновь говорили о Бёрджесе и Маклине. Премьер-министру Энтони Идену пришлось сделать заявление в парламенте. Трудно было отрицать, что «третий человек» существует. Начался его поиск. Потом выяснится, что были еще и четвертый, и пятый…
