Найдана, ни на кого не обращая внимания, бежала к реке. Она думала, что только живые воды реки могут избавить от всего лишнего, страшного, темного. Только они могут вернуть к полноценной жизни, смыв заклятие Зугархи.
Вот и берег. Шум журчащей реки Найдана различила раньше, чем увидела ее своим мутным взором. Она торопливо скинула ветхую рубаху и быстро вбежала в реку.
Но что это? Ожидая почувствовать босыми ступнями прохладу воды, Найдана растерялась, не ощутив ее. Ее ноги стояли на песке, а река словно отступила, не решаясь протекать по тому месту, где остановилась Найдана. Она сделала еще шаг, намереваясь вступить в воду, но река снова отодвинула свои воды, и нога девушки ступила на песок. Шаг, еще шаг – Найдана продвигалась дальше в надежде наконец-то попасть в воду. Но река непреклонно отстранялась от нее, словно брезгуя прикоснуться к телу. Вот Найдана уже стоит там, где ей когда-то было по пояс, а теперь даже и не намокла. Хотя вода, обступив ее со всех сторон, все так же течет, и здесь все так же глубоко, но Найдана будто находится в безводной воронке. Она протянула руку и попыталась зачерпнуть воды, но река не давалась, и Найдана не смогла замочить даже кончики пальцев. Она решительно прыгнула, пытаясь с головой нырнуть в воду, но та тут же расступилась, и Найдана больно упала на песчаное дно, усеянное отполированными течением камнями.
– Да что же это?! – простонала она, оглядываясь вокруг.
Вода высокой стеной обходила Найдану, и та видела в этой стене свое отражение, как в волшебном зеркале. На исхудавшем лице глаза казались крупнее. На лбу и на щеке чернели пятна. Неужели с ней самой творится то же, что и с ее рукой? Найдана испуганно потрогала лоб и посмотрела на пальцы. Нет, это всего лишь грязь. На сажу похоже. Год прожить у Зугархи и не мыться – немудрено этак перепачкаться. Вот бы смыть сейчас с себя все это!
В прозрачных водах реки были видны рыбы, игриво поблескивающие чешуей, колыхались длинные стебли речных растений. Рядом с Найданой на песке билась рыбка, отчаянно открывая рот. Найдана взяла ее в руку и бросила в водяную стену перед собой. Рыбка тут же встрепенулась, дернула плавниками и поплыла: река приняла ее. Найдана в надежде протянула руку, но вода снова отстранилась.
Неужели Зугарха всеми силами защищала свое заклинание даже на расстоянии? Или мир Яви отказывался принимать ее, решив, что она уже принадлежит миру мертвых? Неужели ей все-таки придется вернуться во владения старой стражницы и занять ее место?
Найдана подскочила и вскинула руки к небу:
– Я живая! – в отчаянии закричала она.
Ее голос отозвался эхом где-то в вышине, в верхушках деревьев, а может, даже в белых облаках, беззаботно бегущих по лазурному небу. И затерялся в них. Вдруг подул ветер. Он сильнее погнал пушистые, курчавые облака, сбивая их в кучу, словно пастух – стадо овец. Небесные овцы жирели прямо на глазах, наливались синеватой тяжестью и росли, затмевая собой небо, солнце. Вот им уже стало мало места, они принялись толкаться, мять друг друга, норовя затоптать или слиться воедино. И это уже не покорные овечки, а упрямые бараны, столкнувшиеся рогатыми лбами так, что высеклась молния и загрохотал гром.
Найдана даже вздрогнула от неожиданности. Но тут же ее душу наполнил неописуемый восторг. Захотелось вдохнуть полной грудью этот насыщенный каким-то волшебством воздух, обнять всех этих непослушных, с драной сизой шерстью небесных баранов и зажмуриться от восторга.
Дождь не стал размениваться на мелкие брызги, которыми обычно предупреждает людей, чтоб те успели спрятаться в укрытие, а сразу лупанул, да так сильно, что река закипела от огромного множества пузырей. Начался теплый, летний, невероятно мощный ливень.
Волосы Найданы вмиг вымокли и отяжелели. Вода стекала с них и лилась по ногам. Закрыв глаза, Найдана подставляла под струи дождя лицо, руки, тело. Боль тут же отпускала, и Найдана улыбалась, чувствуя очищение. Вот она – настоящая живая вода!
Молнии яркими вспышками хлестали непокорное стадо, пытаясь его облагоразумить. Раскаты грома грохотали над самой головой и доносились со всех сторон, будто Найдана находилась внутри всей этой кутерьмы. А ливень шел, не утихая, и казалось, никогда не закончится.
Дождь перестал так же неожиданно, как и начался. Небо просветлело, вновь побелевшие, изрядно выжатые облака мирно разбрелись по огромному лазурному полю, освободив место солнцу. В его лучах повсюду сверкающим бисером заблестели капли, переливаясь разными цветами. Река вдруг так неожиданно отпустила свои воды, что они чуть не сшибли Найдану с ног, смыкаясь вокруг нее, словно обнимая. Найдана радостно засмеялась: все получилось! Раз уж река приняла ее, значит все получилось. И с головой окунулась в прохладные воды, просто наслаждаясь купанием. Совсем как в детстве…
Выбравшись из воды, Найдана чувствовала себя уже совсем по-другому. Не было больше ни боли, ни тумана в голове. Даже зрение вернулось полностью. Живая вода будто смыла пелену с глаз.
Найдана наспех обтерлась, накинула чистую рубаху и попыталась отжать мокрые волосы, от которых рубаху тут же напитала влага. Но одной рукой это было сделать невозможно, а вторая все так же была замотана в тряпицу. Прислушавшись к ощущениям, Найдана поняла, что рука почти не болит. Осторожно потрогала, сжала ее пальцами – побаливает, но терпеть можно. Да и какой теперь толк в мокрой повязке? Нужно было снять ее еще до купания, но Найдана тогда даже не подумала об этом, так ей не терпелось побыстрее смыть с себя все, что ее тяготило. Теперь нужно собрать свежие травы и перевязать раны заново. Распутав узлы, Найдана осторожно размотала тряпицу, опасаясь боли, которую причиняет прилипшая к открытой ране ткань. Но боли не последовало: Радомир сделал повязку очень толково, обложив раны толстым слоем целебных листьев так, что ткань не касалась плоти. Сразу видно, он обучен таким делам.
Теперь нужно было снять листья. Найдана аккуратно, один за другим, приподнимала их и откидывала в сторону. Наконец, полностью освободив руку от повязки, можно было рассмотреть ее. Она уже не походила на мертвую. К ней вернулся нормальный цвет и тепло. Найдана пошевелила пальцами, сжала их в кулак. Да, рука была еще очень худая, кое-где виднелись ссадины, длинные, темные шрамы, оставшиеся от заговоренной нити, синюшные кровоподтеки, да и ногти пока не восстановились, но раны уже затянулись новой тонкой розовой кожей, да и в целом было понятно, что она идет на поправку. Найдана даже удивленно хмыкнула: хорошее снадобье у Радомира, ей бы такое пригодилось. «Вот бы раздобыть его», – подумала она, но только снова встречаться со своим суженым не хотела. Не сейчас.
Скрутив волосы в жгут, Найдана неторопливо отжала их, удивляясь, как могла не замечать, что они стали такими длинными. Ведь даже по волосам можно было понять, что прошло гораздо больше времени, чем две седмицы. А она не поняла… Да это и не удивительно. Ведь ее глаза все это время были завязаны, разум затуманен, а волосами занималась Зугарха, не давая их заплетать в косу.
Прядь за прядью Найдана распутывала волосы, разбирая их пальцами. Наконец можно было запустить в них руку и провести ею по всей длине, ни разу не наткнувшись на колтун. Найдана задумчиво заплетала косу, и вдруг пришедшая мысль смутила ее, заставив щеки вспыхнуть румянцем. Ведь теперь ей следовало носить в косе красную ленту, как велит древний обычай. По чести она должна это сделать, ведь она дала Радомиру слово. Но ей и думать не хотелось, что нужно выйти замуж за того, кто ей не люб. Более того, кто вызывает в ней неприязнь. Уж лучше жить одной. Она прижала ладони к пылающим щекам, пытаясь унять волнение. Если бы Ведагор был жив, она знала бы, к кому обратиться за советом.
