Колин поворачивается к Лесли и спрашивает ее:
— Мы вроде собирались идти обедать?
Они уходят после заключительного обмена любезностями.
— Можно тебя на секунду? — говорит мне Марджори достаточно жестко, чтобы испугать меня.
— Да, конечно, — отвечаю я, а в голове проносится: «О нет! Должно быть, она узнала обо мне и Айви. Это может стать опасным».
Мы идем на лестницу «Б», подальше ото всех, я шагаю за ней (на должном расстоянии, но ее груди хорошо видны, даже если она удаляется прямиком от тебя), ее безумные, торчащие во все стороны волосы колышутся пеной в такт шагам. Хотя, похоже, игра окончена, если она предложит сейчас: «Засади мне, Ковбой», — как я смогу сказать ей «нет»…
В нашей уединенной нише на лестнице «Б» под ногами полно окурков, горелых спичек и пепла.
— Ты домогаешься Лесли, не так ли?
— Я?
— Ты! Это так очевидно! Ты запал на нее!
— Почему это очевидно? — глотаю я слюну.
Она, подбоченясь, резко меняет позу, и платье хлещет по икрам.
— По тому, как ты разговаривал с Колином. — Она тычет в меня пальцем и передразнивает: — «Не имел удовольствия!» Господи!
— И это означает, что я запал на Лесли?
— Да, означает. Потому что ты никогда не сказал бы ничего подобного, если бы действительно не имел этого в виду.
На этот раз она застукала меня с поличным, и теперь ее несет:
— И, что самое отвратительное, ты говорил так, как будто на самом деле имел это в виду. Что было неправдой! А почему это неправда?! Потому что ты возжелал Лесли!
В продолжение этой тирады я рассеянно оглядываюсь по сторонам и думаю о временах, когда я просто поворачивал ее кругом (прямо на этом месте), поднимал ей юбку, приспускал колготки и…
— Если ты хочешь, чтобы я помогла тебе в этом деле, я могу, — сообщает она.
— Ты собираешься помочь мне? Марджори! Ты сказала ей, что я брал уроки актерского мастерства в Королевской школе театрального искусства!
— Так ведь ты же брал!!
— Нет, не брал!
— Тогда зачем ты мне говорил, что брал?!
— Я никогда не говорил тебе, что брал уроки актерства!
— Ну, если бы ты брал, то ты сказал бы мне!
Мы опять глубоко погружаемся в Чистилище споров, на нейтральную территорию, где ей нет равных.
— Ты, наверное, говорил это только для меня, а я рассказала Лесли… чтобы произвести на нее впечатление, — продолжает Марджори.
Но у нее не сходится хронометраж, и я протестую:
— Нет, я бы рассказал тебе это задолго до того, как мы познакомились с Лесли!
— Ага! Так ты мне рассказывал!
Но я не это хотел сказать. Что я хочу сказать, так это то, что она обвиняет меня в том, будто я рассказал ей до того, как… — ох, проехали!
— Я не хочу, чтобы ты помогала, — говорю я. — Но все равно спасибо… Кроме того, она выглядит счастливой с Коликом.
— С Колином. И она не так счастлива.
— О?
— Нет. Она хочет, чтобы он переехал сюда, но он ни за что не оставит свою работу там. Она уверена, что у него кто-то есть в Лондоне.
Хорошая новость! Для меня.
— Если передумаешь, я помогу тебе, — говорит Марджори, выпрямляется, и все у нее возвращается на свои места. На эту секунду я хочу ее и только ее, эту штучку Таити-Исландия.
— О’кей, я буду иметь в виду твое предложение.
А затем, чтобы заставить меня помучиться, она делает то, что всегда (она это очень хорошо знает) — сводит меня с ума: расстегивает заколку для волос и встряхивает головой, отчего ее грива рассыпается, пенится и взрывается как водопад, шампанское и фейерверк.
Мой дух, гордо воспаривший было ввысь, камнем ухает отвесно вниз.
* * *
Я наконец уступил — мы с Айви возвращаемся из «Банадара», индийского ресторана на Лексингтон-авеню. Сейчас около девяти вечера, и мы прогуливаемся, любуясь холодным звездным небом.
— Видишь, все было не так уж плохо, — говорит она.
Я озираюсь по сторонам, вглядываясь в фигуры редких прохожих.
— Завтра я попробую выступить на собрании, — вдруг предупреждает меня Айви.
О нет…
— И что ты собираешься сказать?
— В этом-то все и дело… Я пока понятия не имею.
— А на каком собрании? На десятичасовом?
— Да. Чем раньше, тем лучше, чтобы скорей пройти через это.
— Меня там не будет, не думаю, что успею, — говорю я, пытаясь быстро придумать, где еще я могу быть в это время.
— Ты не хочешь попасть на мой большой дебют? — она сознательно коверкает последнее слово, произнеся его как «добьют»…
Что же, она действительно очень умная и симпатичная.
— Я не хочу, чтобы ты ломала свой стиль, — отвечаю я.
— Кто знает, есть ли у меня вообще какой-нибудь стиль, чтобы его ломать?
И тут с другой стороны улицы я слышу женский голос:
— Захарий! Захарий Пост!
Я в ужасе поворачиваюсь, ощущая себя загнанным зверем, и вижу Бетси Батлер, направляющуюся к нам через проспект. Она, скорее всего, возвращается с десятого за неделю свидания, очередного в бесконечном поиске нового мужа.
— О-о-о-ох, ты меня убьешь за это, — бормочет Айви. — Но мы хотя бы за ручки не держались.
— Привет, Бетси… — у меня нет сил, чтобы попытаться изобразить удивление.
— Айви Купер?! Ого! Вот это сюрприз, — говорит Бетси.
«Пожалуйста, будь тактичнее, Бетси, — думаю я. — Пожалуйста, будь проницательной, дипломатичной и…»
— Так вы пара или как?
— Нет, мы просто друзья, — говорю я, замечая боковым зрением, как Айви быстро вскидывает на меня глаза.
— Друзья, да? — спрашивает Бетси.
— Да, друзья. Это что, трудно себе представить?
— А откуда вы идете?
— А… мы просто ужинали.
Айви берет в руки длинную прядь каштановых волос и нервно накручивает их на палец.
— Просто ужинали, — повторяет Бетси. — Ладно. О’кей.
(Бетси Батлер — Вилма Уотс — Регина Тернбул — Марсель Перро — Байрон Пул — Марджори Миллет — и затем снова ко мне. И к Лесли. Вот по какому маршруту пойдет эта новость, я в этом уверен. И пройдет она меньше чем за пять минут.)
— Что ж, — говорит мне Айви, когда я провожаю ее домой, — думаю, следующим большим испытанием для тебя будет знакомство с моими родителями.
