– Из-за одной дуры скандал разгорелся. Проверка пришла. И ничего бы не узнал инспектор, да Ленка Осипова сообразила, что Маркина химичит, и нашептала мужику про нас, – скривилась Карина. – Игорь Леонидович меня и Липу на ковер вызвал. Я давай объяснять, что вообще не при делах. Приносит Олимпиада заявку из отделения, получает требуемое, и гудбай! Что там на этаже творится, не моя печаль. А Липа! Сдала меня с потрохами! Рассказала всю схему, как брала у меня физраствор, чтобы вместо самрана тем, кто в палатах тухнет, колоть. Вот гадина! Ее же Ленка поймала с физраствором в шприцах, не меня. Она могла про меня промолчать, ан нет! Разинула пасть и залаяла. Дрянь. Хорошо, что у Игоря Леонидовича у самого хвост был в мармеладе. Он сообразил, что у меня нет нужного образования и я могу сообщить про наш разговор, когда главный меня уговаривал аптекой заведовать, чтобы я его с самраном прикрывала. Главный не орал, не ругался, тихим голосом вещал:
– Подвели вы меня, девочки, ох и подвели. Давайте дело тихонько затопчем, пишите заявления по собственному желанию. Увольняйтесь, с хорошей репутацией на новую работу без проблем устроитесь. Дам каждой отличную характеристику и премию в конверте.
Карина стукнула кулаком по подлокотнику кресла.
– Гаденыш! Брехун! Получили мы денег, ну, очень много! На шоколадку еле хватило. И куда я устроиться ни пыталась, везде мне дуля в нос. Мне удалось выяснить, почему любой отдел персонала от нас шарахается. Оказывается, психушка понос льет, что мы с Липой воровки, пьянчуги, не профи ни на секунду. Вот про фокусы с самраном молчок. Ага! Себя-то Игорь, рожа мерзкая, топить не стал, а меня уконтрапупил. Только в тряпочку сопеть осталось. Если про левые дела главврача вякну, он мигом найдет родственников, что Липу поймали с физраствором вместо самрана. И где я тогда буду? Красиво, да?
Глава 30
– Элегантная комбинация, – согласилась я.
– Я зла не помню, – продолжала Карина, – добрая слишком, наивная. Решила Олимпиаду предупредить, позвонила ей, рассказала, что мне подруженция из отдела персонала на ушко нашептала, – неслась дальше хозяйка квартиры. – И что? Она меня послала. Дескать, я виновата, не надо было в кабинете главврача болтать. Здорово! С больной головы на здоровую свалила. Языком она трепала. Конечно, я объяснила Олимпиаде, кто в реальности виноват. Скандал получился. Все. Лопнули наши отношения навсегда. Я ее давно не видела. И вот недавно в супермаркете…
Яковлева в лицах рассказала историю про торт и замолчала.
– Но вчера Липа к вам пришла, зачем? – полюбопытствовала я.
Карина дернула плечом.
– Заявилась с пиццей, прощения попросила, объяснила, что переживает из-за нашей ссоры, давай, мол, дружить. А из-за того, что в магазине мы подрались, ей совсем плохо стало. «Мирись, мирись, мирись и больше не дерись. А если будешь драться, я буду кусаться».
Яковлева съежилась.
– Как назло, я очень есть хотела! Прямо кошки желудок когтями царапали. Я слопала лепешку, меня и унесло! Вот думаю сейчас, что она туда подсыпала? Или вколола? И зачем приперлась? Отношений у нас с ней давно нет! Может, она как-то выяснила, что я все видела? Поэтому решила меня…
Карина замолчала.
– Что? – насторожилась я.
Яковлева опустила глаза.
– Ну… это не мой секрет… нельзя болтать про тайну другой женщины.
– Вы знаете нечто нелицеприятное про Липу? – уточнила я.
– Да уж, – поморщилась Яковлева, – прямо жуть! Бедная Зяма! Как она жить будет без матери?
– Аля оставила завещание, все свое имущество она передала Олимпиаде, – вздохнула я. – Лучшая подруга теперь отвечает за девочку. Зяма уже не крошка, навряд ли ее при наличии назначенного матерью опекуна в интернат заберут. Конечно, без Алевтины девочке плохо будет. По паспорту ей пятнадцать, а психологически не более десяти. Мать ее везде за руку водила! После того как на дочь напали, Аля очень за нее боялась.
Карина села на диван.
– Голова кружиться перестала. У меня болезнь сосудов. Шатает часто, люди поэтому думают, что я пью. Нет. Я алкоголь почти не употребляю. Устаю, поэтому спать постоянно хочу, проснуться для меня проблема. Иногда еле-еле к полудню очнусь. Ох, неспроста ко мне Липа приперлась! Когда я ее на пороге увидела, удивилась безмерно, спросила:
– Если ты заявилась сюда с какой-то претензией, то лучше сразу уходи. Мне драки в супермаркете хватило.
Она тихо так ответила:
– Прости, Кара! Крыша у меня тогда поехала. Сама не знаю, чего я в торт вцепилась? Зачем мы рукопашную устроили? Не стоило мне на тебя тогда, много лет назад, в кабинете у главврача мусор мести. Давай чаю попьем, я пиццу купила, заварку прихватила. Мне сказали, что ты голодаешь, на работу устроиться не можешь!
Я ей спокойно сказала:
– Дело давнее. Я не жалуюсь на судьбу. Случайными заработками перебиваюсь, ничего, живу. Когда с деньгами густо, когда пусто. Но, как ты видишь, я не умерла, хотя порой трудно приходится.
Она меня обняла.
– Прости. Давай чаю попьем.
Ну я и решила: пословицу «Кто старое помянет, тому глаз вон» давно придумали. Дружить с Липой, как раньше, точно не буду, но зачем врагами оставаться? И я ее впустила…
Карина заморгала.
– Знаете, я только сейчас сообразила! Я-то с голодухи почти всю пиццу сточила. А Липа к ней не притронулась. В кухне на столе посмотрите. Там ее целый кусок остался! Она меня убить хотела! О господи!
Хозяйка квартиры схватилась ладонями за щеки.
– Боже! Как она узнала? Как? Я же там одна была!
– У Липы есть причина вас отравить? – спросила я.
Карина кивнула.
– Вы знаете нечто плохое о Липе? – продолжала допытываться я.
Снова кивок.
– Можно взять пиццу, которую Олимпиада не тронула? – спросила я. – Отдам ее на анализ, тогда станет известно точно: есть там яд или нет.
– Пожалуйста, – сказала хозяйка, – мне страшно.
Я пересела на диван и взяла Яковлеву за руку. Вопреки моим ожиданиям пальцы ее оказались теплыми.
– Карина, Олимпиада сегодня же узнает, что вы живы.
– Откуда?
– Приедет к вам.
– Я не открою дверь.
– Она не станет ломиться, поговорит с консьержкой. Кстати, почему вы уверены, что Вера Николаева вас ненавидит?
– Ее зять получил большое наследство, – зачастила Яковлева, – года два назад! Парень типа стилист, стрижет, красит, феном вертит. Верка сама живет в нашем доме. В двушке на третьем этаже. Дочь и зять вместе с ней. Когда мужику деньги перепали, Верка на радостях всему дому об удаче растрепала. Денег, похоже, правда много, потому что парень купил двушку и однушку около тещи. На втором этаже из посторонних остались Арбузова и еще пара семей. Через какое-то время Верка ко мне подкатилась.
