– Слишком очевидно… – поджав губы, заметил Фридрих. – Он ведь мог специально захватить французские знамена, чтобы ввести нас в заблуждение.
– А куда ему еще идти? В Россию – нельзя. Только в Данию, Францию да Нидерланды. Но Амстердам может интернировать его правильно, то есть сдать нам. Поэтому туда идти слишком рискованно. Так что либо в Данию, либо во Францию.
– Швейцария?
– Нет. Для него это хуже плена. Он слишком деятельный. Он там не усидит. Да и мы можем надавить на Швейцарию. Итальянцы с австрийцами ушли достаточно далеко на запад, отбросив французскую границу от Швейцарии. Нет. Выходами в этой ситуации у него являются либо Дания, либо Франция.
Фридрих кивнул, соглашаясь с Кайзером.
– Но я вас вызвал не за этим. Как вы, я надеюсь, уже поняли, вопросом Меншикова вы больше не занимаетесь.
– Есть! – гаркнул Гемпп, принимая эти слова практически как отставку.
– У вас новая задача. Меня чрезвычайно расстроили слова Меншикова.
– Какие именно?
– Про распятие христиан на крестах в Австро-Венгрии. Я хочу узнать – правда ли это?
– Правда, – с ходу ответил Фридрих.
– Вы знали?
– Конечно. Его Императорское Величество Франц-Иосиф уже почти двадцать лет проводит последовательные работы по борьбе со славянами. По его приказу разрабатываются разного рода одиозные проекты, нацеленные на разжигание смуты в русской Польше и Малороссии. Там много всякой мерзости творится. И распятия несогласных тоже идут в рамках этих опытов.
– И как это сказывается на обстановке в его державе?
– Плохо. Особенно из-за газет и листовок, которые русские шпионы активно распространяют на землях Австро-Венгрии среди славян. Даже чехи – и те стали глухо ворчать.
– Значит, он не соврал… – тихо, себе под нос буркнул Вильгельм.
– Не соврал, но и не сказал всей правды.
– Какая еще может быть правда?! Если по приказу Франца-Иосифа его подданных распинают на крестах и это стало достоянием общественности, то о чем еще можно говорить?
– Это сложно оправдать…
– Это нельзя оправдать! Ладно. Даю вам две недели на подготовку самого подробного отчета по Францу-Иосифу и того беззакония, что у него во владениях творится.
– Есть! – Гаркнул Фридрих Гемпп, несколько повеселев, и удалился, повинуясь взмаху руки Кайзера. Смена направления работы всяко лучше отставки. А учитывая профиль деятельности, «выход на пенсию» мог иметь самые негативные последствия. Вплоть до летальных. А так… есть надежда. Вильгельм II заинтересовался своим союзником? Давно пора…
Глава 7
1915 год, 29 июня. Потсдам и Штеттин
[123]
Вильгельм II выслушал полуденный доклад адъютанта и направился на звуки музыки – его невестка решила устроить небольшой концерт. Хорошее настроение, вызванное заверениями генерала Мольтке, прекрасно подходило для такого увеселения.
Он зашел. Присел в кресло. Немного послушал. И с удивлением обнаружил, что все играемые на фортепьяно композиции ему незнакомы.
– Откуда эти ноты? – поинтересовался кайзер.
– Как? Вы не знаете? – удивилась его невестка – кронпринцесса Цецилия. – После вчерашнего водружения русского знамени над Рейхстагом в Берлине невероятный ажиотаж на все, что связано с Меншиковым. Даже завезенные через Швецию пластинки и ноты с его музыкой бросились скупать. Пластинки кончились еще вчера. А эти ноты мне с трудом достали только сегодня утром. Да и то чуть ли не с боем.
– Так он еще и музыку пишет? – немного озадаченно спросил Вильгельм.
– Для гитары и фортепьяно. И песни на русском и английском языках.
– Ну что же, – улыбнувшись, произнес Кайзер. – Это неплохо. Скоро он сможет нас развлечь, самостоятельно исполнив свои сочинения.
– Скоро? – удивилась Цецилия. – Вы пригласили его погостить?
– Да. Генерал Мольтке обещал уведомить Меншикова об этом при встрече. День, может, два, и он присоединится к нам.
– Это было бы замечательно. Но… вдруг кузен откажется?
– О! Мольтке будет настойчив. Да и куда ему деваться? Все пути отхода перекрыты. На востоке его заклятый недруг – Николай Николаевич. На севере – Дания. Но там уже удалось сосредоточить три дивизии, так что он будет вынужден отвернуть на юго-запад. В теплые объятья генерала.
– Хм. На дверях у всех авто в эскадроне упрощенный, стилизованный герб Российской Империи
[124] обрамлялся парой поднятых крыльев. Он ведь гусар? Верно? Что означают эти крылья?
– Да, – кивнул Кайзер. – Гусар. Крылья – обычный символ гусар. Их скорости. Подвижности. Неуловимости. Летучие гусары. У русских это популярный эпитет для них.
– В Позене его эскадрон разбил целый полк пехоты. Мне сказали, что легкая кавалерия на это не способна. Меня не обманули?
– Нет, не обманули, – произнес свекр, несколько помрачнев и напрягшись, ибо не понимал, к чему клонит невестка.
– Кроме летучих гусар, как мне сказали, в старину были и крылатые. Как раз у поляков, литвинов и русских
[125]. Эти закованные в доспехи конные воины в плотном строю, удерживая длинное копье по-рыцарски, атаковали своего врага решительным натиском. И использовались для сокрушения пехотного строя. В том числе и при численном превосходстве противника. Что если он не летучий гусар, а крылатый?
– Возможно. Но это ничего не меняет. Мы сняли часть войск с Западного фронта. У него не будет никаких шансов прорваться или уничтожить их. Ему не пройти во Францию.
– Ваше Величество, но зачем ему прорываться во Францию? – спросила невестка и очень многозначительно взглянула на свекра. – Все вокруг только о ней и говорят. Но я одного не могу взять в толку, – отчего кузен отправится именно туда?
– У него просто нет другого выхода, – уверенно и как-то снисходительно ответил Вильгельм.
– В Пиллау он впервые атаковал своего врага, проверяя, крепки ли его зубы. В Берлине – нанес ему страшное поражение, буквально поставив на колени. Осталось нанести последний удар. И вы думаете, что он сбежит? Вот так все бросит и сбежит? Бросив свою супругу на произвол судьбы? Ведь его враг не умер и даже смертельно раненный – все еще опасен.
– Но это самоубийство!
