Закончив разговор с профессором Маэда, Алекс сладко потянулся и покосился в окно. Совсем рассвело, да и сон за время разговора совсем развеялся. Так что ложиться было без толку. Всё равно не заснёт. Вот только и заняться было особенно нечем. Он прилетел в Москву из Мадрида вчера вечером, а согласованные встречи в разных институтах и архивах у него начинались только завтра.
В этом будущем Алекс находился уже почти полгода. И, как назло, оно оказалось, как по заказу, именно тем, в которое он так жаждал вернуться. Нет, уровень технологического развития тут пока всё равно отставал от изначальной реальности Алекса, поскольку… был точно таким же. И парадоксальность этого утверждения развеивается как дым, если вспомнить, что первый раз парень «провалился» в прошлое в марте две тысячи девятнадцатого, а сейчас здесь шёл две тысячи двадцать восьмой. Но при этом уровень технологий был приблизительно как раз как в том самом две тысячи девятнадцатом. То есть вай-фай, сети уровня не ниже четыре, а то и всё пять G, соцсети, покупка билетов и бронирование отелей по Интернету имелись в полном объеме. Интернет вещей тоже присутствовал. А вот беспилотные автомобили пока только тестировались… Хотя называлось всё это по большей части по-другому. И о лунных базах тоже пока только разговоры разговаривали… Ещё из заметных отличий стоило отметить гораздо меньшее количество англицизмов в русском языке и чуть большее число, так сказать, «русизмов» в большинстве иностранных…
Доступ к своим деньгам Алекс на этот раз получил практически в полном объеме. Но по сумме это вышло не сильно больше, чем в предыдущем такте. Потому что несколько банков, в которых он завел счета, до момента его возвращения «назад в будущее» не дожили. Впрочем, потерянные суммы на фоне того, что оказалось доступно, выглядели не очень-то и впечатляюще. И – да, миллиардером он всё-таки стал… Казалось бы – живи и радуйся. Но Алекс твёрдо знал, что точно вернется в прошлое. И, скорее всего, так и останется в нём жить. Ну, когда добьется главного. Если не полностью, то хотя бы в заметной части. Потому что жизни без Эрики он себе не представлял…
Приняв душ, парень накинул халат и подошел к окну. Гостиница, в которой он остановился, располагалась приблизительно на том месте, где в его изначальной реальности был построен спорткомплекс «Олимпийский». Вытирая голову, Алекс направил взгляд в окно и замер, пораженный внезапно возникшей в голове идеей.
– Хм, а почему бы и нет, – усмехнулся он, рассматривая в окно «пятиконечник» Театра Советской армии и торчащую в небо верхушку установленной перед Центральным музеем Вооруженных сил баллистической ракеты, – это будет забавно. Заодно и узнаю, почему они опять выбрали для основной зенитки восьмидесяти пяти миллиметровый калибр вместо восемь-восемь…
В принципе «военкой» он на этот раз заниматься особенно не собирался. Потому что после изучения ситуации стало ясно, что ключевой вопрос отнюдь не в том, какие именно образцы вооружения будут поставлены в серийное производство к началу войны. Хотя в этом направлении тоже было не всё гладко. Особенно в кораблестроении, которым он, по заказу Сталина, так сильно заморачивался во время прошлого такта…
Война застала РККФ со спущенными штанами. На пятнадцатое мая сорок первого года, в каковой день началась война в текущем варианте реальности, в советском флоте имелось всего три новых крейсера. ещё семь «килей» находились на стапелях в разной степени готовности. По эсминцам ситуация была схожая – семнадцать в строю и двадцать два на стапелях. Кроме того, из трех «модернизированных „Светлан“» две – «Красный Крым» и «Червона Украина» – также находились в доках, проходя глубокую модернизацию. А «Красный Кавказ» её только ожидал. Но и это ещё не всё. Из пяти
[94] линкоров, которые имелись у Красного флота на момент нападения фашистов, три также находились на модернизации, основной целью которой было существенное повышение их возможностей в области противовоздушной обороны, а для остальных двух она была запланирована вообще на сорок второй год.
Алекс, когда всё это узнал, от расстройства расколошматил вдребезги «клаву». Ну как так-то?!! Он же приволок Сталину со товарищи такое огромное число чертежей и иной информации, а тут получается, что РККФ вступает в войну едва ли не слабее, чем ранее! Ну что за рок такой над ним висит?! Всё, до чего он только дотрагивается, сразу становится не лучше, а хуже!
Впрочем, при дальнейшем изучении ситуации выяснилось, что всё хоть и плохо, но не настолько, как это показалось на первый взгляд. Так, два из трех модернизировавшихся линкоров вышли из доков уже в августе-сентябре, так что к тому моменту, когда немцы, преодолевая куда более сильное и упорное сопротивление РККА, подошли-таки к Таллину и Одессе, по их войскам отработали двенадцатидюймовки аж четырех линкоров. Пятый проходил модернизацию на Севере, в Молотовске, и так там и остался. А из дока вышел только в октябре. Когда в Белом море уже установился ледовый покров. Так что дойти до Кольского залива он смог только весной сорок второго года. Вследствие чего немецкие бомбардировщики и эскадра во главе с линкором «Тирпиц» за зиму и весну сорок первого – сорок второго годов успели весьма нехило «порезвиться» в Северном море. А вот потом как обрезало! Потому что благодаря модернизации, заточенной, как уже говорилось, прежде всего под повышение возможностей ПВО, на линкорах установили аж по сорок стволов МЗА и крупнокалиберных зенитных пулеметов, благодаря чему воздушные атаки на них стали очень нетривиальной задачей. Немцы даже прозвали модернизированные линкоры verdammte rote Vulkane
[95]. Так что после пары налётов, ставших для люфтваффе настоящей катастрофой, немецкие лётчики к конвоям, охраняемым отрядом кораблей во главе с линкором, более старались не приближаться. Да и до прямого противостояния линкор на линкор кригсмарине тоже старались ситуацию не доводить. Несмотря на то что по всем параметрам престарелый русский линкор, вследствие изношенности механизмов не способный развивать скорость более восемнадцати-девятнадцати узлов, был для «Тирпица» не противником от слова совсем, случайностей типа «золотого выстрела» исключать было нельзя. А ремонтировать корабль здесь, на Севере, немцам, в отличие от русских, было негде… Кроме того, на начальном этапе войны неплохо показал себя единственный советский авианосец «Троцкий», построенный на базе недостроенного корпуса линейного крейсера «Измаил». Он был сделан крайне криво, косо и ублюдочно, поэтому нес всего треть той авиагруппы, которую американцы сумели разместить, скажем, на своём «Йорктауне», который был даже чуть меньше «Троцкого» по стандартному водоизмещению. Но всё окупил единственный успешный дальний рейд Балтийского флота к окруженной Риге. Потому что без тех двух эскадрилий истребителей, которые сумели-таки на него впихнуть, весь наличный Балтийский флот в Рижском заливе так и остался бы. Тем более что второй линкор Балтийского флота, с усиленным зенитным вооружением, к тому моменту всё ещё находился на модернизации и из дока не вышел… А так – и вернуться смогли, и притормозить немецкое наступление у Риги почти на две недели. Что позволило РККА подготовить псковско-холмские оборонительные позиции, а уже на следующем, Лужском рубеже, остановить немцев окончательно. Вследствие чего эта реальность оказалась первой, в которой не случилось блокады Ленинграда. Впрочем, это явно стало заслугой не одного лишь флота. РККА в этом варианте реальности летом сорок первого также выглядела несколько лучше, чем в той, в которой Алекс читал ещё даже такт тому назад. Хотя почти все авторы поголовно отмечали, что главной проблемой РККА начального периода войны была сильно устаревшая тактика… Блин, говорил же ему «уважаемый Семён Лукич» об этом, говорил. Не-ет – он же умный, он же всё лучше знает…
